Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов. Сборник

свою покорность хану, объяснили, что ночное нападение на крымцев было сделано беглецом Машуко и его товарищами.

      Нахмурился хан.

      – Сегодня же приведите этого Машуко ко мне! – крикнул он.

      Один же уздень заискивающе заметил хану, что в ауле осталась сестра Машуко, очень красивая девушка.

      – Красивая? – удивился хан. – Приведите-ка, взгляну я на нее…

      И когда Элисхан предстала перед ним, он поразился ее красотой, приказал одеть ее в дорогие и красивые одежды, взял ее себе в наложницы.

      – А Машуко вы все-таки разыщите, – сказал он князьям, – иначе много дыма будет в ваших аулах.

      Засмеялся и увел Элисхан в шатер.

      Собрали князья и уздени народ, отправились на гору искать беглецов, долго искали и только к вечеру наткнулись на них.

      Произошла стычка. Беглецы защищались отчаянно, но все же шесть человек из них были убиты, а четыре израненными – взяты в плен, только Машуко успел скрыться.

      Приведены были пленники в стан ханский, но Каплан-Гирей не вышел из шатра и через пашу приказал отрубить им головы.

      И приказание его было исполнено немедленно.

      Наутро хан покинул Кабарду и увез с собой сестру Машуко.

      Три дня прошло.

      Вечером Хариса стояла у подошвы горы, на опушке леса, и громко выла по-волчьи. И испугалась она, вскрикнула, когда увидела Машуко около себя – так бесшумно и незаметно спустился он с горы.

      – Живы ли мои товарищи? – спросил он, не отвечая на обычное приветствие Харисы.

      – Тела их – без голов валяются в грязи, – ответила она.

      Упал Машуко на землю, застонал.

      – О горе, горе мне! – воскликнул он. – Мои товарищи, мои славные друзья!

      И в голосе его послышались слезы.

      Потом вскочил он на ноги и, потрясая кулаком по направлению аулов, гневно воскликнул:

      – Отомщу я вам, князья и уздени, за кровь товарищей!

      А Хариса, помолчав, промолвила:

      – Сестру твою хан в наложницы взял…

      – Взял? – спросил Машуко. – И сестра не умертвила себя?

      – Зачем? – удивилась Хариса. – Она теперь носит шелковую одежду, живет в роскоши и рабыни прислуживают ей.

      – О, проклятая тварь! – вскричал Машуко. – Не сестра она мне. Быть наложницей врагу народа!.. Подлая женщина, хуже собаки она!

      Хариса молчала и думала о том, как счастлива теперь Элисхан.

      Молчал и Машуко, думал о смерти своих товарищей, и гневом закипало его сердце.

      – Я отомщу, я отомщу! – шептал он.

      – Ну, – сказал он, обнимая и целуя Харису, – простимся. Уже поздно, и тебе пора идти домой. – И потом, как бы вспомнив, спросил: – Жив ли наш сын?

      – Жив, – ответила Хариса.

      – А ты по-прежнему любишь меня? – спросил он.

      – Зачем спрашиваешь? – возразила Хариса. – Ведь сам знаешь, что кроме тебя у меня нет никого. И если тебя убьют, я лишу себя жизни.

      – Верю, – ответил Машуко. – Храни тебя Бог… Иди, уже поздно…

      Пошла Хариса, и долго смотрел ей вслед Машуко.

      В