Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов. Сборник

в башне, где сам жил. В лучшую одежду он одел его, оружие в дорогой оправе ему подарил.

      – Я знаю тебя, – сказал он ему. – Ты не гекуок, а князь Кара-Мурза.

      – Ты правду говоришь, – отвечал Кара-Мурза.

      – И горе твое знаю, князь, – продолжал Баксанук. – Но почему же, почему ты не казнил вероломную жену?! – воскликнул он.

      Помолчал Кара-Мурза и тихо сказал:

      – Мое горе так велико, что казнь жены не уменьшит его…

      Сурово посмотрел на него Баксанук, усмехнулся.

      – А теперь, когда твоя жена разделяет ложе с пьяным кумыком и когда тебя называют безумцем, уменьшилось ли твое горе? – спросил он.

      – Нет, не уменьшилось, – так же тихо проговорил Кара-Мурза.

      Опять усмехнулся Баксанук.

      – И зачем ты эти глупые песни о любви поешь? Зачем на посмешище народа ты бродишь? – спрашивал он.

      И по-прежнему тихо ответил Кара-Мурза:

      – Не хотел бы я петь, но душа просит песни и… и жены своей я забыть не могу…

      Затрясся от злости Баксанук, зарычал, заметался из угла в угол; потом снял со стены винтовку и выстрелил в камень, стоящий на могиле жены.

      – И я тоже забыть не могу, – сказал он, засмеялся злым смехом, зарядил винтовку и повесил на стену.

      Потом подошел он к Кара-Мурзе, руку на плечо его положил.

      – Князь, – сказал он, – душа твоя больна, но я вылечу ее… О, я вылечу! – воскликнул он, – знаю я хорошее лекарство от твоей болезни и сегодня же поеду за ним!

      Подбежал он к окну, высунулся из него и громко крикнул:

      – Воины, в набег собирайтесь!

      И со двора радостным криком отвечали ему воины.

      – Ну, – сказал Баксанук, – я уезжаю, князь, а ты оставайся в ауле полным хозяином, и того, кто посмеет ослушаться тебя, убивай, как собаку!

      Ранним утром, неделю спустя, Баксанук вернулся домой.

      По ступенькам лестницы он быстро в башню взобрался и весело крикнул, Кара-Мурзу обнимая:

      – Салам-алейкум, князь!

      – Алейкум-салам, – отвечал Кара-Мурза.

      В башню вошел следом за Баксануком воин с хурджином (переметная сума) в руках и почтительно в дверях остановился.

      – А я, князь, свое слово сдержал: привез лекарство от твоей болезни, – сказал Баксанук и головой воину кивнул.

      Нагнулся воин и вытряхнул из хурджина две человеческих головы, покрытых запекшеюся кровью, и они покатились к ногам Кара-Мурзы.

      И сразу узнал их Кара-Мурза: одна была головой Темирхана, другая кумыкского князя.

      – Узнаешь, князь? – засмеявшись, спросил Баксанук.

      И не спуская глаз с головы кумыкского князя, Кара-Мурза тихо спросил:

      – Где же Коншох? Где жена моя?

      – Твоя жена?! – воскликнул Баксанук. – Скажи, князь: той собаки – чья голова валяется у твоих ног!

      И толкнул он ногой голову кумыкского князя, и покатилась она в угол башни, ударилась об стену.

      А Баксанук продолжал:

      – Ты о Коншох спрашиваешь, князь? И ее не забыл я! – воскликнул он. – Послушай, как она сейчас