Чертова кукла. Зинаида Гиппиус

только что входил в сад и прошел мимо очень быстро, но Юрий успел заметить, что они с Кнорром переглянулись.

      – Этот еще тут что делает! – морщась, сказал Юрий, когда они через кучу карет, извозчиков и автомобилей выбрались на проспект.

      – Кто? – нерешительно произнес Кнорр. Хмель с него давно соскочил.

      – Ну, кто… За тобой, что ли, следит? Верно ли поручения исполняешь?

      – А ты… узнал?

      – Эту-то прелесть вашу не узнать? Всегда он мне был неприятен.

      – Отчего ты Яшу так… – начал Кнорр.

      Юрий вдруг остановился.

      – Послушай, Кнорр, у меня нет времени. Я должен ехать далеко, переодеться и успеть еще попасть в одно место. Говори скорее, что тебе нужно. Ты, как я вижу, не от себя…

      – Я от Михаила.

      – Ну отлично. А всего бы лучше, оставили бы вы меня в полном покое! Я совершенно не интересуюсь ни вашими делами, ни вашими настроениями. Был бы рад и не знать ничего. Ведь я вам не мешаю.

      Кнорр нервно поправил фуражку.

      – Конечно, если ты этого хочешь… Никто не будет насильно… Я так и скажу Михаилу. Извини.

      – Да говори уж! – досадливо крикнул Юрий. – Я очень жалею Михаила и Наташу, и если я могу что-нибудь сделать для них мне не неприятное, я сделаю. Не понимаю твоей роли. Ты ведь всегда был сбоку припеку… Говори скорее… А то я уеду.

      – Михаил у тебя тогда был. Сказал, что надобность пока миновала.

      – Ну? Михаил у меня раза три уже был.

      – Так вот… А теперь явилась надобность. Дело в Хесе.

      – А! – холодно проговорил Юрий. – Тем хуже.

      – Выслушай, прошу тебя! Ради меня. Я не вижу исхода, если ты… Яша говорит, что…

      – Для Яши я ничего не сделаю. Да раз дело касается Хеси, то я и для Михаила тут ничего не стану делать.

      Кнорр весь потемнел, хотя и без того был зелено-серый во мгле дневной ночи.

      – Не Яша, не Яша, – залепетал он. – И не ради дела, я знаю, ты от него ушел. Ради меня, просто… Ты знаешь, и я ведь к делам их не так уж близок. Просто… Но, конечно, если ты и слушать не хочешь… Пусть сам Михаил.

      – Пусть.

      Они прошли молча несколько шагов. Юрию стало жаль Кнорра: жаль той досадной, скучной жалостью, которую он чувствовал к несчастным и глупым. Кнорр мешал ему, влекся за ним, как солома, приставшая к башмаку. Хотелось сбросить его во что бы то ни стало – и сейчас.

      – Кнорр, – сказал Юруля кротко. – Ты объясни, в чем именно дело. Воспоминание о Хесе мне неприятно, потому что она тогда влюбилась в меня, а мне совсем не нравилась, и это создавало прескучные истории. Но я ничего не имею против нее. Ты, я знаю, любишь ее или воображаешь, что любишь. Мне это все равно, но тебя я жалею. Скажи, в чем дело.

      Кнорр забормотал:

      – В подробностях пусть уж Михаил… А я только два слова. Они ее сюда вызывают. Или не вызывают, но только она должна сюда приехать на некоторое время. И ей очень, очень рискованно, именно ей. Надо ее хорошо устроить. Места же теперь нет такого. С внешней стороны она обеспечена, а места вот нет…

      – Что ж так обеднели? – презрительно спросил Юрий. И добавил: – Не понимаю, при чем я тут…

      – Ты