Чертова кукла. Зинаида Гиппиус

Машкин обожатель спросил себе чаю, положил картуз на столик, встряхнул по привычке волосами и стал оглядывать комнату.

      Но почувствовал, что на него кто-то смотрит, обернулся, и карие с золотом глаза его сразу встретились с другими, синими, тяжелыми.

      Кто это? Не вспомнишь сразу. Кто это, в самом деле?

      Одет так скромно, что и не поймешь, интеллигент ли бедный или рабочий. Узкое молодое лицо с черной бородкой, бледное. И вот эти синие глаза…

      Ага, вспомнил! Стало еще веселее. Хотел встать и подойти, но не встал. Во-первых, старая, бессознательная привычка осторожности, связанная вот с этим синеглазым; во-вторых, соображение: ведь он, синеглазый, ему не нужен. Захочет, узнает, – а узнать вовсе не трудно, – сам подойдет.

      Человек с черной бородкой встал и, не торопясь, подошел к столику приказчика.

      – Нельзя ли к вам мне подсесть?

      Тот встретил его смеющимися глазами и сказал, тоже не повышая голоса:

      – Садись, садись. Чай будешь пить или пиво? От Наташи поклон, если она еще не приехала.

      – Нет еще. Спасибо, я чай буду. Что это ты так?

      – А что?

      – Да здесь… И… Ты ведь студент? От Наташи знаю, вы встретились.

      – Вот и с тобой встретились. Если от Наташи знаешь обо мне, так уж, верно, все знаешь. А это… – он показал глазами на свой приказчичий картуз, – это случайно… Шалости… Никакого отношения ни к чему не имеет. Михаил, скажи лучше о себе.

      – Я давно тебя хотел повидать, – проговорил Михаил, не отвечая на вопрос. – Да не выходило как-то… К тебе не решался. Рад, что встретил.

      – Значит, я тебе нужен? От Наташи ты должен знать, что я не намеревался искать ни тебя, ни других, что все вы для меня – только милый, хороший кусочек моего прошлого, – только!

      – Ты не связан, – холодно сказал Михаил.

      – Я и не могу быть связан, я говорю это для тебя, чтобы тебе все было ясно. Но от своего прошлого я не отказываюсь; я сказал и Наташе, что не буду бегать от тебя, если ты меня найдешь.

      – Юрий, вот в чем дело… Впрочем, нет. Я лучше приду на Остров, если выяснится необходимость. Ты ведь на Острове теперь живешь? А я вполне могу прийти. Дело не во мне.

      – Все равно. Будь добренький, приходи на Фонтанку. Поверь, там лучше. И скажи теперь же, когда придешь.

      – К графине? Ты и там живешь? Хорошо. Через десять дней приду. Шестого мая. Да! Кнорр у тебя бывает?

      – Кнорра я видел. Так, мельком. Он хотел зайти. Я не знал, что вы с ним продолжаете…

      – Не близко. Ну, так прощай теперь. Яша хотел зайти сюда; поздно, должно быть, не придет.

      – Ах, еще Яша! Ну, этот… Я рад, что не видел его.

      Михаил угрюмо промолчал.

      – И ты, помню, с Яшей не дружил.

      – Он мне лично не был симпатичен, – сказал Михаил. – Цинизм в нем есть, понятный впрочем, но я не люблю цинизма. Повторяю, это просто мое личное чувство, и я себе никогда не позволял ему поддаваться.

      – Господи, Михаил! Что ты только говоришь. Не поддаваться… личным чувствам… Ну, да оставим.

      – Ты тоже циник…

      – Однако