Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

оставим вражду, и, смиряясь, мой милый супруг,

      Нынче оба уступим, урок дав хорошего тона

      Всем бессмертным богам. Повели-ка Афине, мой друг, —

      Мчаться быстро к войне замеревшей троян и ахеян; {65}

      Пусть она искусит, чтоб ахеян, чья слава, здесь, вдруг,

      Оскорбили сыны Трои первыми, клятву развеяв!»

      Говорила, – и внял ей бессмертных и смертных отец.

      Речь крылатую он устремляет к Афине скорее:

      «Мчись быстрее к троян и ахеян полкам, молодец; {70}

      Искушай, и успей, чтобы славою гордых ахеян

      Оскорбили сыны Трои первыми, клятве конец!»

      Так сказал, – и Афина, пылавшая вся, не жалея,

      Бурно мчится, с Олимпа высокого бросясь к земле.

      Как большой метеор от Кронида, весь в искрах рассеян, {75}

      Во знаменье пловцам, или ратям народов, во мгле

      Мчится ярко; Вокруг из него без числа сыплют искры, —

      В этом виде Паллада Афина стремится к земле,

      Пав в средину полков. Изумленье обняло всех быстро, —

      Храбрых всадников Трои, ахеян, закованных в сталь; {80}

      Говорил не один тогда воин другому со смыслом:

      «Час войне ненавистной и сече кровавой настал

      Перед городом этим? Иль мир полагает меж нами

      Зевс, что людям войну или мир положить пожелал?»

      Шевеля так в рядах и троян, и ахеян губами. {85}

      Дева, мужа троянца известного образ приняв,

      Лаодока, сынка Антенора; там ходит кругами,

      И, Пандара, подобного богу, кругом поспрошав,

      Видит. Сам непорочный и доблестный сын Ликаона,

      Здесь стоит, и при нём со щитами ряды, не спеша, {90}

      Войско, шедшее с ним от Эзепа священного склона.

      Ближе став, начинает крылатую речь устремлять:

      «Ты послушен мне будешь, воинственный сын Ликаона?

      Стрелкой грозной в царя Менелая посмеешь стрелять?

      В Трое всех благодарностью, славой себя ты окружишь; {95}

      Больше всех от царя Александра могучего взять, —

      От него ты от первого дар знаменитый заслужишь,

      Как увидит, что царь Менелай, сам великий Атрид,

      Стрелкой смертной сражён, на костёр подымается, грустный.

      Сделай дерзко! Убей Менелая, чья слава гремит; {100}

      Но обет сотвори луконосцу ликийскому, Фебу, —

      Первородных овец ему жертвой великой сули,

      Как вернёшься в отеческий дом, в святой Зелий, под небо!»

      Безрассудно Афина подвигла его, говоря.

      Обнажил лук сверкающий, рог быстро скачущей серны, {105}

      Дикой, сам он которую некогда в сердце, не зря,

      Из засады, готовую с камня скакнуть, взял, снимая,

      В грудь стрелой угодил, и на камень хребтом ударял.

      На шестнадцать ладоней рога ото лба подымались.

      Обработав искусно, сплотил рогодел их, согнув, {110}

      Ярко полировал, весь лук золотом сплошь покрывая.

      Лук блестящий готовил стрелец, тетиву натянув,

      Опустив вниз; щитами его заградила