Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

снова меня возвратить, ненавистную, в дом,

      Ты являешься мне, злонамеренным в сердце коварством? {405}

      Прочь к любимцу сама, от бессмертных путей! Ты потом

      И стопой никогда не касайся Олимпа покоя, —

      Лишь при нём изнывай, и ласкай властелина, что в том?

      Будешь названа им иль супругою, или рабою!

      Я к нему не пойду, к беглецу; и позорно бы мне {410}

      Украшать его ложе; троянки теперь надо мною

      Посмеются; довольно для сердца и так мне вполне!»

      Раздражённая, ей прошипела в ответ Афродита:

      «О, несчастная, смолкни! Тебе не оставлю твой гнев!

      Так, как прежде любила безмерно, могу ненавидеть; {415}

      И троян и данаев, всех здешних, свирепый народ

      На тебя обращу, и погибнешь ты, Смертью обвита!»

      Так сказала, – Елена, дочь Дия, дрожит, смертный род.

      И, закрывшись покровом блестящим, серебряным, скромно,

      И троянкам невидима, вслед за богиней идёт. {420}

      Вот достигли они Александрова пышного дома;

      И прислужницы быстрые взялись домашних работ.

      Всходит в терем высокий жена благородная томно.

      Для неё Афродита, с улыбкою, кресло берёт, —

      И сама, пред лицом Александровым ставит, богиня. {425}

      Там Елена садится, рождённая Дием, вперёд,

      Но глаза отвращает, супругу пеняя невинно:

      «С битвы шел ты? О, лучше б, несчастный, навеки пропал,

      Грозно бывшим могучим супругом сражённый в долине!

      Прежде сам Менелая хвалился убить ты, кричал, – {430}

      Что и силой своей, и рукой, и копьём превосходишь!

      Ты б, пойдя, Менелая могучего снова позвал, —

      Сам с героем сразиться. Но я не советую; хочешь, —

      Мирно спи, с Менелаем вперёд белокурым не смей

      Биться ратью, иль лично. Всё то безрассудным находишь; {435}

      Иль страшись, что копьём его будешь пронзён до костей!»

      Отвечая, Парис говорит тут супруге печально:

      «Сердце не береди, дорогая, ты речью своей!

      Победил Менелай с ясноокой Афиной сначала;

      После верх одержу, покровители боги и нам. {440}

      Но, мы ляжем с тобой, и любви предадимся. Едва ли

      Вот такое когда пламя вспыхнет в груди у меня!

      Даже в тот светлый день, как с тобою из Лакедемона,

      Я, с похищенной, плыл на моих кораблях по волнам,

      На Кранае с тобой сочетался любовью и троном, {445}

      Так и ныне пылаю, желания сладкого полн!»

      Говорит он, – и шествует к ложу, за ним и матрона.

      Там, на пышном блистательном ложе настигнет их сон.

      Сын Атрея по воинству рыщет, подобный сам зверю,

      Озираясь кругом, – Александра увидит ли он? {450}

      Указать из троян храбрых, да и союзников верных,

      Александра не мог Менелаю, ни даже Арей.

      Ведь, из дружбы к нему, не сокрыл бы никто его верно, —

      Всем уже ненавистен он им, лютой смерти черней.

      Торжествуя, воскликнул владыка мужей,