Когда я исчезну. Валентина Хайруддинова

бояться их. Но сны мы не обсуждаем: никто не хочет заново переживать ночные ужасы, рассказывая о них.

      Мысли мои начинают путаться, я засыпаю… сплю. И вот я – в большой комнате. Вокруг – неясные очертания мебели, на огромных окнах белые занавески колышутся от ветра. В комнате кто-то есть, но я вижу только тень. Звучит музыка, постепенно превращаясь в плач. Тень, по мере моего приближения, как будто обретает плоть. Я вглядываюсь в нее, подхожу все ближе. Фигура-тень – совсем рядом, сейчас я прикоснусь к ее плечу. И в момент, когда я, похолодев от ужаса, протягиваю руку, плач переходит в крик – я просыпаюсь.

      Этот сон я вижу едва ли не каждую ночь и всякий раз пробуждаюсь, не разгадав тайну тени: боюсь того, что могу увидеть.

      Глядя в темноту невидящими глазами, покрытый холодным потом, я пытаюсь унять бухающее сердце. Мне иногда кажется: для того, чтобы разгадать тайны обители, нужно досмотреть сон. Но я понимаю: не хочу его досматривать, и, если все же это случится – произойдет нечто чрезвычайное, непоправимое, страшное.

      Я лежу в предрассветной темноте, понемногу успокаиваюсь. Интересно, зависит ли от моей воли, досмотрю я кошмар или нет? А может, так оно и бывает: «разрешишь» увидеть твой сон полностью, и разгадка – вот она? А вдруг тот, кто увидит сон до конца – исчезает? Тайна раскрыта, но никто об этом не узнает, ведь ты уже не существуешь, на следующее утро тебя нет. Если моя догадка верна – я никогда не найду ответов на вопросы. Однако, во-первых, я не уверен, что обитатели видят сны «без конца», я сомневаюсь, что их видят вообще все, например, Твердолоб, во-вторых, вовсе не обязательно обитатели исчезают именно утром.

      Я переворачиваюсь на бок и вижу в окне луну, огромную, яркую, с четким коричневым рисунком на желтом фоне. Она вдруг показалась на черном небе во всей красе. Значит, ветер унес тучи, да и сам улетел куда-то. Дождь прекратился. Море ровно дышит. Под его убаюкивающее дыханье я вновь забылся сном без – теперь уже сновидений.

      Спустившись через пару часов вниз, я застал на кухне привычную картину подготовки к завтраку.

      Мы как раз усаживались за стол, ожидая задерживающихся коня, ослика и Ушана, как вдруг со двора донесся громкий отчаянный визг.

      Бросив ложки, миски, чашки, все выскочили на крыльцо.

      Утро встретило нас густым туманом, таким белым и плотным, что на расстоянии шагов пяти мы ничего не увидели.

      – Что такое? Кто кричал? – спрашивали мы друг друга.

      Между тем перед крыльцом происходило какое-то движение. Опять раздался визг и возмущенный голос Твердолоба:

      – Не трогай!

      – Стой! – звенел в ответ чей-то голос.

      – А! – опять басил Твердолоба.

      – Что же случилось? – Лапка встревожено вглядывалась в туман, напрасно пытаясь в нем что-нибудь разглядеть.

      – Бантик! – Спица так и скатилась с крыльца.

      Пришлось вслед за ней осторожно спуститься по влажным ступеням на каменную