Когда я исчезну. Валентина Хайруддинова

катаются змей и песик!

      Ушан отмер наконец и тихим голоском начал перед великим скакуном оправдываться:

      – Я не хотел на тебе кататься, что ты! Но Бантик не слушал меня. Он желал покататься на коне, и я пообещал…

      – Ага! Пообещал! – сурово зыркнул на песика Твердолоб.

      – Я сказал, что он сможет покататься на маленьком коне – на ослике.

      – Придумал тоже, умник! Маленький конь! Бормот – никакой не конь. Даже не употребляй рядом слова «Бормот» и «конь». И что же потом?

      – Что? – совсем потерялся под таким натиском бравого скакуна Ушан.

      – Ну, ты пообещал покатать змея на маленьком коне… тьфу! Короче, дальше рассказывай, – грозно требовал Твердолоб.

      – Бантик обрадовался и стал ждать ослика, – глядя на коня честными глазами, продолжил Ушан, – тут пришел ты …ну и он …перепутал.

      – Хватит это повторять! Меня перепутать с Бормотом! Смешно! Невозможно!

      Наконец, возмущенно бурчащий конь отпустил несчастного Ушана – тот сразу умчался.

      Твердолоб, в связи с утренним происшествием, плохо поел и сейчас, оставшись за столом в одиночестве, наверстывал упущенное.

      События этого туманного утра немного выбило меня из колеи. Но пора приниматься за работу – дождя нет, значит идем в лес.

      Вооружившись топором, я вернулся к крыльцу, где в ожидании похода собрались все желающие. И не желающие тоже. Сегодня в лес со мной идут Лапка, Твердолоб (как раз нежелающий) и Долька. После вчерашнего дождя в поле завязнешь, а для работы в мастерской нужны доски, прутья, столбики. Доски и столбики я делал из бревен, а бревна брал в лесу. Гибкие прутья мы срезали с ракит, потом плели корзины. Лапка и займется прутьями, Долька ей поможет. Ну, а я буду искать дерево, что можно срубить, потом мы с конем потащим добычу в обитель. В лесу к нам присоединятся козы, Бормот, чтобы помочь Лапке и Дольке.

      Вот явился ослик со своим седоком.

      – О, вот и мы! – весело воскликнул Бормот и зашагал рядом с конем.

      Тот сразу же приостановился, не желая, видимо, делить дорогу с тем, с кем его несправедливо спутали. То, что я прав, стало понятно, едва конь начал разговор:

      – Часовник, скажи – ведь мы с осликом совсем-совсем разные?

      – Ах, Твердолоб, не считай меня конкурентом, – Бормот бодро бежал, неся на спине Бантика.

      – Твоего мнения не спрашивают, – гордо фыркнул конь и шепотом спросил, посунувшись к моему уху:

      – Кем, он сказал, не считай?

      – Вы, конечно, очень разные, – согласился я с Твердолобом, – и Бормот с этим согласен.

      – Согласен он! Еще бы! – конь надменно вскинул голову.

      – А ты идешь с нами? – поинтересовался я у ослика.

      – Иду!

      – Бантика в лес берешь?

      – Думаешь, не стоит? Да, наверное, надо вернуться, отнести его.

      – Но я хочу в лес, – звонко заявил змей.

      Бормот в сомнении остановился, вопросительно посмотрел на меня.

      Я