Когда я исчезну. Валентина Хайруддинова

Она давно требует ремонта, да ты сама знаешь. Только досок, боюсь, не хватит. Если дождь не пойдет, отправлюсь за бревнами.

      – Я сегодня много приготовила каши и лепешек напекла. Знаешь, я с тобой завтра в лес пойду. Прутья ведь тоже нужны?

      – Буду рад.

      Мы помолчали. Потом Лапка нерешительно встала:

      – Что ж, ладно, пора спать.

      – Подожди-ка. Что-то не так? – остановил я девушку.

      Лапка редко просит о чем- либо. Никогда не жалуется. Она молчалива и скромна. Ко всем хорошо относится. Нам несказанно повезло, что у нас есть Лапка, но иногда хочется, чтобы она чаще обращалась к нам с просьбами. Ведь Лапка устанет, замучится, но никого никогда не станет обременять, словно боясь принять помощь.

      Вот и теперь она тихо говорит:

      – Нет, все хорошо.

      Но что-то явно беспокоило ее.

      – Расскажи, что тебя тревожит? – как можно тише и ласковей попросил я.

      – В чем проблема? – поддержал меня Бормот.

      – Понимаешь, Спица так занята Бантиком, – запинаясь, прошептала девушка, опасаясь, видимо, что старушка услышит.

      Но боялась девушка напрасно: Спица, ласково поглаживая внезапного любимца, ласково напевала.

      – Она перестала работать? – также негромко поинтересовался я.

      – Нет, нет! Мне просто это кажется удивительным, – Лапка показала глазами на Спицу и змея.

      – Идиллия, – пробормотал ослик и поклонился, собираясь уходить, – второй раз за вечер обсуждать непонятого Бантика он не желал.

      Снова – ритуал укрытия попоной, к которому добавилось поглаживание гривы Лапкой и благодарности закутанного ослика.

      – Бормот, предупреди нашего скакуна: завтра, если дождя не будет, идем в лес за бревнами. С утра, – попросил я ослика.

      Дверь за ним закрылась, и беседа продолжилась: мне хотелось, чтобы девушка выговорилась.

      – Понимаешь, бывают необычные случаи… – начал я.

      – Казусы, – подсказала собеседница, улыбнувшись.

      – Вот к чему приводит общение с Бормотом! – подхватил я веселую нотку, обрадовавшись ее светлой улыбке.

      – Он умный, наш ослик.

      – А вот наш змей глуповат, и Спица, наверное, его решила опекать первое время.

      – Да, но Спица изменилась вдруг, неожиданно. Я вот что думаю, – робко сказала Лапка, – может там, в том месте, где… Спица жила раньше, она как-то общалась со змеями?

      Догадка Лапки поразила меня. Но, не желая волновать девушку, я ласково взял ее за руку:

      – Мы этого не знаем и не узнаем. Подождем: все образуется, мы привыкнем к дружбе Спицы с Бантиком.

      – Ты прав, Часовник, как всегда. Мы привыкнем, – Лапка мягко отняла руку и встала, – пойду спать.

      Она ушла, не пожелав мне добрых снов. В обители не снятся добрые сны, и пожелание «спокойной ночи» прозвучало бы злой насмешкой.

      Я оглядел комнату. Она опустела, пока мы беседовали: все разошлись по своим уголкам. Поговорить со Спицей и Бантиком мне не удалось, но зато новая мысль засела