Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

взять и тебя! Прекратил бы вещать поскорей.

      Подстрекаешь и так раздражённого всем Телемаха. {185}

      Знать, подарок в свой дом получить хочешь ты, поновей!

      Говорю я тебе, и слова мои сбудутся махом, —

      Если ты, с долгим опытом здесь, и богатым, в беду

      Болтовнёй будешь глупой поддерживать юноши страхи,

      То сначала ему от всего будет хуже в страду, – {190}

      Ведь совсем ничего против нас он поделать не сможет.

      На тебя мы, старик, налагаем жестокую мзду.

      Оплатить нелегко её будет, почти невозможно.

      Телемаху пред всеми, кто здесь, предложил бы вот что, —

      Пусть он матери скажет, – к отцу уходить осторожно; {195}

      Тот пусть свадьбу готовит, приданое, давши потом,

      Сколь его получить полагается дочери милой.

      Раньше, сам убежден я, – ахейцев сыны, не уйдём

      С тяжким тем сватовством. Никого мы из вас не боимся, —

      Ни тебя, Телемах, как бы много ты слов не вещал, – {200}

      О вещаньях твоих не печалимся. Нету в них силы!

      И старик только больше вражду сам к себе возбуждал.

      Будет там всё добро поедаться по-прежнему, платы

      Не дождаться, покамест ахейцам согласье не дал

      Он на свадьбу. Ведь сколько уж времени здесь мы, потратив, {205}

      Ждём, друг с другом за ней соревнуясь. А время идёт,

      Новых ведь мы не ищем невест для приличного брака».

      И в ответ Телемах рассудительный быстро встаёт:

      «Евримах, ни тебя, ни других женихов благородных

      Уговаривать, ни умолять уж не стану вперёд. {210}

      Всё известно богам, и известно ахейцам свободным.

      Дайте быстрый корабль мне и двадцать товарищей, с кем

      Всю дорогу проделать я мог по бушующим водам.

      Собираюсь я в Пилос песчаный, и в Спарту затем,

      Об отце поразведать исчезнувшем. Верно, из смертных {215}

      Кто-то сможет о нём мне сказать, иль Молва даст ответ

      Дия, – больше всего она людям приносит известий.

      Коль услышу, что жив мой отец, что домой он придёт,

      Буду ждать его год, терпеливо снося притесненья.

      Коль услышу, что мёртв он, теперь на земле не живёт, {220}

      Возвратившись обратно в любимую нашу отчизну,

      В честь его холм насыплю могильный, и, справив чин тот

      Похоронный по нём, я в замужество мать мою выдам», —

      Так сказал он и сел. Пред собранием тотчас встаёт

      Ментор. Другом он был Одиссея, великого чином. {225}

      Тот, в судах уезжая, весь дом ему вверил, – вперёд

      Слушать всем старика, и именье хранить поусердней.

      Полный добрых намерений, так обратился на сход:

      «Итакийцы, послушайте, я среди вас не последний!

      Мягким, добрым, приветливым быть уже впредь никогда {230}

      Базилевс-скиптроносец не должен, но, с правдою в сердце,

      Каждый пусть притесняет людей беззаконно всегда,

      Коль никто Одиссея не помнит в народе, которым

      Управлял, и с которым