Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

сидя в местах учреждённых, без спора.

      Лишь Терсит меж безмолвными каркал один, празднослов;

      Глупой мыслью вращал непристойные речи, укоры.

      Он царей оскорблял, презирая бессмертных богов,

      Позволял себе всё, что казалось смешным для аргивян; {215}

      Безобразнее всех, к Илиону пришедших сынов, —

      Косоглаз, хромоног, совершенно горбатый загривок,

      На грудь плечи сходились, торчала одна голова

      Остриём вверх, одним лишь усеяна пухом ленивым.

      Он был враг Одиссея, Ахилла ругатель; в словах {220}

      Их всегда порицал. Агамемнона, равного богу,

      Поносил, криком свинским визжа, и ахейцы сперва

      Разозлились ужасно, орали: «Достал всех убогий!»

      Он же, силя свой крик, порицал Агамемнона так:

      «Что, Атрид, ты здесь сетуешь, чем недоволен? Премного {225}

      У тебя есть, – и множество пленниц, и злата, вот так!

      И в шатры твои всё, что ни хочешь, ахейцы убрали!

      Побеждая, даём тебе первому в рати, дурак!

      Жаждешь злата еще, а, быть может, и новую кралю?

      Дал ключи Илиона за сына троянец тебе, {230}

      Взявши в узах иль я, иль ахеец другой, даром дали?

      Хочешь новой жены, чтоб, как пёс наслаждаться в обед,

      С нею в сень заключившись? О, нет, недостойное дело,

      Став главою народа, ахеян швырнуть в бездну бед!

      Все ахеянки мы, не ахейцы! Пора бросить дело, {235}

      Разойтись по домам, а под Троей оставить его,

      Насыщаться чужими наградами; пусть грабит смело!

      Служим помощью в брани смертельной, – зачем, для чего?

      Ахиллеса, его несравненно храбрейшего мужа,

      Обесчестил, похитил награду, и много всего! {240}

      Мало злобы в душе Ахиллеса, ведь он добродушен,

      Иль, Атрид, ты нанес бы обиду последний уж раз!»

      Оскорбляя, владыки терзал, Агамемнона душу

      Так Терсит. Но, внезапно, к нему Одиссей гневный глаз

      Устремил, и воскликнул державно так голосом грозным: {245}

      «Замолчи, громогласный, и самый безумный средь нас!

      Ты Терсит, погоди базилевсов порочить стервозно.

      Между смертных презренного больше, чем ты, не найти

      Нам, с сынами Атрея, придя к Илиону в повозках.

      Базилевсов великих имён на губах не крути! {250}

      Не дерзай порицать, ни речей говорить о возврате!

      Нам не знать достоверно, что будет у нас впереди, —

      Со щитом, на щите, возвратятся ахеян все рати?

      Безрассудный, Атрида, вождя Агамемнона, ты

      Здесь злословишь, – что много должны все ему отдавать мы? {255}

      Как посмел ты обидой данайцев порочить простых!

      Но, тебе говорю я, и слово исполнено будет, —

      Как увижу тебя, безрассудного снова, прости!

      Голова Одиссея пускай с плеч могучих убудет,

      Пусть я с этого дня Телемаха отцом не зовусь, {260}

      Если, взявши тебя, не сорву одеяния блуда, —

      С плеч и плащ, и хитон, даже то, что назвать не берусь;

      И,