Поле битвы. Владимир Геннадиевич Мишин

на «двадцать ходов вперёд». Ну и характер показать, реноме поднять, цену набить. Отмахнувшись от робких возражений вербовщика (в сознании пронеслось: «Куда ты теперь, гнида, денешься? Раз я у Конторы твоей забугорной на крючке, играть ты должен аккуратно, чтобы рыбка золотая не сорвалась, в море-океан не ушла! Поэтому сейчас я командую, ты – исполняешь!»), открыл крымское красное («Принёс для ужина приватного с дамой, а оно вон как получилось…»), судорожно глотнул из горла. И, нагло похохатывая, стал диктовать «кузену» план проверочный. А ополовинив бутылку, удивился, как всё-таки точны слова «от любви до ненависти один шаг». Это уже об исчезнувшей из Ялты «дивной и загадочной»: «Осталась бы ещё на денёк, я б тебе такую «прощальную ночь любви» устроил – маркиз де Сад от зависти гроб в щепки разнёс бы!»

      На подготовку «подтверждения», экспромтом сочинённого Черепаном, «кузен» попросил время. Сговорились на 4 сентября, воскресенье.

      К сроку назначенному Черепан хорошо обдумал условия сотрудничества с новым работодателем – и финансовые (это архиважно!), и на экстренный случай (а это ещё, ещё важнее!). Потому что не было у Черепана сомнений: начни он работать на ЦРУ, жить ему в Союзе осталось недолго. Рано или поздно, но почувствует полковничий затылок горячее дыхание КГБ («А не почувствует – смерть верная!») – и тогда спасение в бегстве. Лучше в Америку. Лучше к большим долларам. «Раскольников27, гвардеец ленинский, ушёл в тридцать восьмом на Запад, письма Сталину сочинять стал, вопросы наивные ставить: „Что вы сделали с конституцией, Сталин? Где герои Октябрьской революции? Где старая гвардия?“ Ну и я для персека что-нибудь любомудрое сочиню: „Что вы, интриган, бездарь и невежа, сделали с землёй-кормилицей, с тружеником-аграрием28? Где гордость Москвы – сорок сороков церквей29? Вы уничтожили их!“ Слава и место в истории мне, считай, обеспечены! Дом на побережье во Флориде куплю, яхту, „мерседес“ белый, женой новой обзаведусь, наследников здоровеньких нарожаем! А что, красивая жизнь за океаном может получиться! А красота стоит риска!» – тешил себя Черепан химерами – а чем ещё, не водкой же, не аминазином30, в овощ человека превращающим, боль душевную унимать?!

      4 сентября синий «форд» посольства США (за рулём – третий секретарь, кадровый офицер ЦРУ, информация точная, гэрэушная, в петлице белого пиджака – красная гвоздика) ровно в полдень крутанул по Пушкинской площади. Черепан стоял у киоска «Союзпечати», до проезжавшего мимо «форда» – метров пять. Углядел и цэрэушника, и цвета пиджака-гвоздики (всё, «как заказывал» в Ялте) – и в живот свалилась глыба льда, а в голове обречённо, заезженной пластинкой: «Вот и всё…»

      Когда через неделю встретились с «кузеном» в парке Горького, Черепан от подписи на бумаге вновь уклонился. Сказал – твёрдо, решительно, обречённому это не трудно, –

27

– Ф.Ф.Раскольников (Ильин, 1892—1939) – советский военный и дипломат, в 1938 году отказался вернуться в СССР из Болгарии, умер в Ницце, незадолго до смерти написал Открытое письмо Сталину, в котором обвинил «вождя» в гибели тысяч выдающихся людей и предательстве революции.

28

– Н.С.Хрущёв в 1958 году приказал ликвидировать государственные машинно-тракторные станции, обеспечивавшие потребности колхозов и совхозов в сельскохозяйственной технике, создать новые гигантские (и потому плохо управляемые) хозяйства, включавшие в себя десятки деревень, снизил закупочные цены на сельхозпродукцию, уничтожил, объявив их нерентабельными, тысячи процветающих деревень.

29

– В 1958—1964 годах в СССР в ходе антирелигиозной кампании, начатой Хрущёвым, были закрыты около шести тысяч (44% от общего числа) православных храмов.

30

– Хлорпромазин (торговое наименование Аминазин) – первый синтезированный (1950 год) нейролептик; имеет высокую нейротоксичность.