Пуговица, или Серебряные часы с ключиком. Альфред Вельм

нам надо, – сердится Комарек. Должно быть, хочет поскорей уйти из этой деревни.

      – А мы знаем, кто это сделал, – вдруг заявляет одна из сестер-близнецов.

      Сразу же все посмотрели на Генриха, но он этого не замечает. Он не сводит глаз с фрау Сагорайт, а та очень старательно увязывает свою поклажу.

      Старуха с тоненькими ногами вдруг говорит:

      – Чего там, крыса у нас завелась.

      «О чем это она?» – подумал Генрих. Он посмотрел на нее и только теперь заметил, как ядовито сверкают ее маленькие глазки, когда она смотрит на него. «Но о ком это она?» – думал он.

      Деревню они покидали по той же дороге, по которой прибыли накануне. В ту сторону, куда они шли, уже тянулась вереница людей и повозок. Когда они приблизились к мертвому тополю, впереди началось какое-то волнение. Старая женщина впереди вдруг стала быстро-быстро креститься. Все-старались обойти тополь. Тогда и Генрих посмотрел на белесые ветви. А там был Рыжий. Чуть склонив голову набок, он висел на суку и смотрел на всех, кто сейчас проходил внизу. Утренний ветерок растрепал его рыжие волосы, хлопал фалдами зеленого пальто. Рыжий медленно поворачивался. И тогда все увидели и картонку у него на груди.

      – Крыса, крыса проклятая!..

      – Это не я! – закричал Генрих. – Не я, не я, дедушка Комарек!

      Старик обнял его:

      – Знаю, знаю, что ты этого не мог сделать. – Он увлек его подальше от мертвого дерева.

      Когда крыши домов уже еле виднелись вдали и их обступило огромное поле, все они вдруг ощутили тишину, царившую вокруг.

      – Не мучай себя, – сказал старый Комарек. – Пришел бы час, они все равно схватили б его.

      – Правда, я не делал этого!

      – Знаю. Но теперь забудь, не говори об этом.

      «Может быть, и хорошо, что он это отрицает, – думал старик. – Правда, может быть, это к лучшему. О чем бы сейчас поговорить с мальчиком? А ведь поговорить обязательно надо».

      – Я тебя все хотел спросить: не с озера ли ты? С Гольдапзее.

      Мальчик тут же подтвердил, что он как раз из тех мест.

      – Я еще нынче ночью думал, думал, и вдруг мне пришло в голову, что ты тоже, должно быть, оттуда.

      – Вы, значит, знаете Гольдапзее?

      – И как еще знаю!

      – И барона фон Ошкената знаете?

      – И барона фон Ошкената.

      Вдали загромыхали орудия. Сначала как бы злобно лая, но постепенно взрывы делались все чаще и чаще и скоро слились в один сплошной гул. Казалось, что это вовсе не пушки стреляют, а людской стон стоит.

      Глава пятая

16

      – А птичку-славку ты знаешь?

      – Да, дедушка Комарек, хорошо знаю.

      – А вот Большую выпь ты уже знать не можешь!

      – Знаю, знаю, дедушка Комарек. И Большую выпь знаю.

      В те дни они здорово продвинулись вперед, и Комарек считал, что они скоро выйдут к Одеру.

      Генрих лежал на откосе, скрестив руки под головой и прищурив глаза: он хотел увидеть, как горит солнце! А старый Комарек, сидевший рядом, аккуратно отрезал кусочки