Метаморфозы смерти. Луксина Тесебрин

Мидаса покрывают многочисленные драгоценные украшения. Однако при ближайшем рассмотрении они обернулись золотыми узорами. А ведь в Аттике татуировками клеймили лишь рабов, пленников и преступников.

      – Так какая у тебя проблема, Мидас? – уточнил опешивший Дионис.

      – Всё, к чему я прикасаюсь, превращается в золото! – запричитал царь, выставив вперёд руки ладонями вверх. – Теперь я почти не ем, не пью и не сплю. И золотым стал не только мой дворец и сад… но и собственная дочь…

      Впрочем, царь не преувеличивал. Как-то раз ему посчастливилось помочь Дионису с поиском его друга, и тот, желая наградить эллина, предложил исполнить любое желание. Тогда жадный Мидас попросил в дар способность, обращать всё, чего коснётся рука в золото. Правда, он быстро пожалел о скоропалительном решении.

      Несколько дней в состоянии полного безумия Мидас метался по дворцу, окружая себя бесценными богатствами, потом переключился на сад, виноградные холмы и пшеничное поле неподалёку. Притом его угораздило превратить в жидкое золото даже небольшое озеро под окнами спальни. А к ночи, упав без сил на драгоценный трон, царь попросил принести лучших яств и вина, отпраздновать свой успех. Но тут эллина постигло неожиданное разочарование, ибо всё, что попадало ему на язык, тоже вмиг становилось золотым.

      – Проклятье! – вскрикнул царь, чуть не поперхнувшись вином.

      Отшвырнув прочь кубок, Мидас скрючился на полу в три погибели, изрыгая из глотки на каменные плиты жидкое золото. В такой нелепой позе его и застала прибежавшая на шум дочь. Но зря девушка в добродушном порыве обхватила руки отца, стремясь рассмотреть образовавшиеся на них узоры, она немедленно приняла вид золотой статуи, и царь от ужаса потерял сознание прямо у её ног.

      – Вот полюбуйтесь, отныне моё прикосновение смерти подобно! И пусть вам кажется, словно в этих золотых объятиях способны исполняться мечты, – обратился к неофиткам Мидас, – бегите прочь, иначе моё проклятье станет и вашей погибелью.

      Царь поспешно кинулся к крайнему кусту роз в глиняном горшке, вместе с другими цветами окружающих храм Посейдона, и только дотронулся указательным пальцем до его крупного алого бутона, всё растение от нежных лепестков, зубчатых листьев и длинных переплетённых между собой стеблей с острыми шипами моментально охватило золотым пламенем. И опалив волшебным огнём один кустарник, магический пожар не остановился на достигнутом, перекинувшись на соседние насаждения. Таким образом, в считанное мгновенье святилище обступила мистическая золотая изгородь с витым растительным узором.

      Кроме того, драгоценная проказа поразила и часть мраморных куросов, стоящих между цветами, в результате чего широкие плечи и мускулистый торс атлетов ослепительно засверкали на солнце. Преобразился до неузнаваемости и сад позади храма Посейдона, и теперь живые розы там чередовались с мёртвыми, а их гладкие алые лепестки на фоне золотых стали напоминать