Брошенец. Зоя Константиновна Илькович

слухи о его связях с криминалом.

      Сколько Люба не отговаривала мужа, ничего не получалось, он упорно стоял на своем. Однажды он пришел домой в задумчивом состоянии. Вечером он сообщил ей, что проект, в который вложена приличная сумма, идет с большим трудом, и партнер больше не хочет заниматься этим. Им придется выплатить его часть денег, в противном случае их ожидают неприятности.

      – Я знаю, как их избежать, – сказал Любомир. – Он высказал желание провести с тобой ночь, и все утрясется. Я дал согласие.

      Его глаза приняли странное выражение, он властно взял ее за руку, и ей показалось, что он внутренне смеется над ней.

      – Чистоплотность и порядочность не для бизнеса, – добавил он. – Многие жены бизнесменов так делают. Ты моя единомышленница и преданная помощница, и должна помочь мне. В этом проекте меня определенно ждет удача. Так что я не могу отступиться от слова. Если даже ты не согласна, тебе придется сделать это. Был бы очень обязан тебе.

      Я вбухал в это прорву сил. И учти, мои тараканы в пределах нормы, и я дружу с головой.

      – И ты будешь знать об этом? – спросила она побелевшими губами.

      – Конечно, ведь я сейчас говорю с тобой, – произнес он с легкой усмешкой.

      – Тогда давай поступим так. Ты переспишь с его женой, и он будет знать об этом, – произнесла Люба и повернулась, чтобы выйти.

      – Никогда этого не будет! – добавила она медленно и внятно, мучительными усилиями сдержав себя, чтобы не влепить ему пощечину.

      Что может бить больнее, чем постоянное, хроническое предательство любимого человека, длившееся годами? И все ее попытки усовестить, уговорить или даже умолить не дали никакого результата. А ведь когда-то она готова была за него руку держать на огне, клянясь в его порядочности, верности, доброте! И, когда уже не осталось аргументов, решила предпочесть остаться одна с тремя детьми, чем продолжать жить с ним.

      Если он действительно отправил ее сюда, какова была его истинная цель? С мучительной ясностью она представила себе, как он теперь наслаждается со своей любовницей и смеется над ее страданиями. Но… возможно, это все-таки ошибка? Ну, не мог он сползти до такой степени! Во всяком случае, она должна сама убедиться, а до тех пор не будет его обвинять. Но как убедиться, когда она в глухой тайге, в плену у человека, который, хотя и не мучает уже ее, но требует от нее полного подчинения и дальнейшего рабства?

      Прошло еще несколько дней. Люба уже ходила и по мере сил занималась домашними делами. Теперь ей не приходилось особо прислуживать мужчинам. По приказу Василия белье китайцы вынуждены были стирать себе сами, она не носила воду и дрова, не поднимала тяжести. В ее обязанности входило приготовить еду, вымыть полы и содержать в порядке помещения. И даже печь утром она теперь не растапливала, это делал Василий.

      Ее положение среди мужчин изменилось коренным образом. Гремучий коктейль из пыток и издевательств, что являлось основным развлечением зимой для запертых в глухом уголке