Брошенец. Зоя Константиновна Илькович

И ты в этой жизни будешь главным звеном, основой моего существования. Я полюбил тебя, и полюбил твое присутствие возле меня. Я уже не думал, что когда-нибудь смогу полюбить, но все произошло почти мгновенно, появилось новое, ранее не испытанное чувство. Словно во мне сгорело все зло, накопившееся за годы, сгорело в огне твоего температурного бреда. Словно что-то ушло, освободив место для чего-то нового, для любви, добра и нежности для тебя. В душе как-то все очень чисто и по-доброму, словно какой-то свет во мне, и становится все ярче. Когда ты так терпела от меня, в твоих глазах я, кроме муки, видел презрение. Ты страдала, но это меня бесило. Если бы ты орала, просила, я бы…, не знаю…, а ты молчала. Я хотел бы, что бы ты забыла свой страх и мое прошлое.

      Люба опустила голову и вдруг смахнула набежавшую слезу, понимая, что избавлена от ужаса, в котором находилась, но никогда не забудет этот период своей жизни.

      – Я теперь живу так, словно у меня крылья за спиной, чувствую, что стал даже добрее и мудрее. Хочу начать жизнь заново, потому что со мной ты, Люба…, моя Люба.

      – Тайга – это твой последний дом?

      – Нет. Скоро мы уйдем отсюда, не позднее июля. Мы уходим в Китай. Нужно уходить, пока есть проход. Его могут в любой момент обнаружить, так что, надо спешить. Но мне следует предпринять еще ряд необходимых шагов, чтобы получить необходимый нам обоим результат. Ты уходишь со мной. Ты – моя жена. Гуй по своим каналам заказал нам паспорта. Тебе не хотел, но он подлее, а я сильнее. Так что скоро у нас будут паспорта с китайским гражданством. А потом, если переселение пройдет благополучно, я не собираюсь долго отсиживаться в Китае. Как только мы сможем сесть на пароход, мы уплывем куда-нибудь подальше, в далекую жаркую страну, где всегда лето, где тихо и законы лояльны, где никто меня не будет разыскивать. В тихое местечко, где я смогу купить небольшой дом и такой же небольшой магазин или автомастерскую. Где нас никто не будет беспокоить, и мы сможем жить тихо.

      Мы будем сами творить свою счастливую или несчастливую жизнь, но свою, опираясь на мой и твой опыт. Твое былое постепенно уплывет в никуда. И я буду наслаждаться жизнью с тобой, только с тобой. Каждый день я буду заполнять кладовую нашей любви. Ты станешь мне добрым другом и помощницей на долгие годы, и постепенно мы превратимся в чету неспешных мудрых стариков. Деньги у меня на все это мероприятие есть. Много ли нам нужно, чтобы жить и любить!

      – Нет, Господи, – прошептала Люба. – Это неправда. Так не может быть.

      Он вопросительно поднял бровь и посмотрел на нее, очевидно, не расслышав ее шепот.

      – Сколько у тебя детей? – вдруг спросил он.

      – Трое. Три дочки: Вера, Надежда, Любовь, – сквозь слезу еле произнесла она.

      – Мне понятна твоя печаль и тревога. Но отпустить тебя не могу по многим причинам. Во-первых, ты не дойдешь, потому что здесь на сотни километров вокруг нет ни жилья, ни людей, а диких зверей полно. Дороги ты не знаешь, еды в тайге не добудешь. И даже, если

      дойдешь, тебя там спросят, кто держал тебя в плену. Расследование будет обязательно, что ты им скажешь обо мне? Ты знаешь много. Слишком много, чтобы я