Мир Гаора. 5 книга. Ургайя. Татьяна Николаевна Зубачева

смешанный с водяной пылью, закрывал берега, но ближние камни просматривались, и не только рядом, но и чуть впереди, и… и похоже, туман не простой, а редеет и просвечивает там, куда ему надо идти. Так что последуем совету. Да и в самом деле, лучше подальше от края, а то сорвёшься вниз, на второй подъём сил уже нет. Он встал и, примерившись, перепрыгнул на другой камень, снова огляделся, определил, где туман пореже, и прыгнул туда.

      – Ты смотри? – радостно удивилась Нянька. – Сообразил.

      – Умён, – кивнула Мокошиха. – Не одной силой берёт.

      – Ну, и в удачу ему, – Нянька перевела дыхание. – Прошёл ведь.

      – Пройти-то прошёл, – согласилась Мокошиха. – Только… нечисто что-то. Наготове будь.

      Прыгая с камня на камень, пару раз сорвавшись в обжёгшую холодом воду, он добрался до берега. Твёрдого, надёжного, вполне… обычного, но покрытого снегом. Уже в шаге от кромки ноги тонули в пушистом свежевыпавшем снегу по щиколотку, а дальше… куда же ему теперь? И насколько его хватит, голым на снегу… хреново, не то слово. Он оглянулся на густой белёсый туман, закрывший плотной стеной реку с водопадом. Что ж, вполне понятно: пошёл вперёд. Значит, вперёд.

      Он зябко обхватил себя за плечи и, преодолевая дрожь и желание лечь и закопаться в снег, шагнул вперёд и ещё раз, и ещё. Провалился в снег по колено, досадливо выругался и пошёл дальше. То ли изморозь, то ли морозный туман вокруг, ни неба, ни земли не видно, белый неясно размытый свет… белая пустота? Снова?! Нет! Хрен вам в глотку и в белы рученьки! Это он от Коргцита сквозь Огонь и Стиркс проламывался, от Ирий-сада отказался, на мать не оглянулся, по водопаду лез, чтоб снова в белую пустоту угодить? Врёте, гады, сволочи, не возьмёте, я ещё вас всех сделаю, поимею, как вы меня имели, врёте, выживу, кто выжил, тот и победил…

      Он брёл, вытаскивая ноги из снега, ругаясь и проклиная в голос. И ничего уже не было, кроме злости и понимания, что остановка смертельно опасна. Туман сменился частым мелким снегом, он таял на голове и плечах, стекая по телу неприятными холодными струйками.

      Он уже не метался и не стонал, а лежал неподвижно, и только крупная дрожь сотрясала его большое горячее тело. Мокошиха выпрямилась и вздохнула.

      – Всё? – спросила Нянька.

      – Должно быть всё, – ответила Мокошиха. – Все Двери прошёл, здесь уже.

      Опала и успокоилась вода в деревянной чашке. Мигнул и налился жёлтым светом огонёк в плошке.

      – А не то что-то, – с сомнением в голосе сказала Нянька.

      – О чём и толкую, – кивнула Мокошиха.

      Высокая чёрная фигура внезапно возникла из-за снега, загородив дорогу. Он остановился, оторопело вглядываясь в… а ведь он уже видел это жёлтое, как у айгрина, лицо с чертами ургора.

      – Куда спешишь, раб? – с ленивой издёвкой спросили его.

      – А ты кто такой? – ответил он вопросом.

      После пережитого за Огнём и встречи с матерью ему было уже на всё наплевать, а драка… да что он, с