Мир Гаора. 5 книга. Ургайя. Татьяна Николаевна Зубачева

остановила её Мокошиха, – у меня своя. Да и за ним смотри.

      – И то, – согласилась Нянька, – нравный он, ещё чего удумает.

      Мокошиха налила в чашку воды из тускло блестящей тёмной стеклянной бутылки, строго посмотрела на трепетавший в плошке язычок огня и села рядом с Нянькой.

      – Пусть отдохнёт и сам решит.

      – А там, – Нянька усмехнулась, – куда надо направим.

      – Ну да, – усмехнулась и Мокошиха, – мужик любит сам решать.

      Он пил долго, мотал головой, смывая с лица кровяную корку, и вода не отталкивала его. Но и… облегчения не приносила. Рот по-прежнему горел, и кожа оставалась стянутой. Наконец он поднял голову и огляделся.

      Перед ним переливалась голубыми и серебряными бликами водная гладь, противоположный берег тонул в таком же голубоватом тумане, сзади… нет, назад нельзя, дальше… налево тот же туман, а направо… река ещё шире, вода мутная, с красным и серым, как Валса, когда по ней плыли пепел и кровь. Ну, так всё понятно, вот она – смертная река, и все по ней плывут вперемешку, убитые и умершие, склавины и ургоры, праведники и грешники, а он, значит, как раз на стрелке, отсюда одним в Ирий-сад, а другим по Стирксу к Огню. А ему надо… на тот берег, и потом по берегу вдоль реки, да, против течения ему не выплыть.

      Всё понятно и думать нечего, нет у него другого пути, но он медлил, разглядывая спокойное, но даже на взгляд понятно, что сильное течение. А если, – шевельнулась вдруг показавшаяся в первый момент дикой, но тут же понравившаяся мысль – если поплыть не против, а по течению. И перед друзьями он чист: водой снесло, не смог, не справился, ну… ну, не смог, а куда Мать-Вода его принесёт…

      – В твоей я воле, – громко сказал он, входя в воду и поддаваясь властно подхватившему его течению.

      Нет, он плыл, держа в общем-то направление к противоположному берегу, но особо не сопротивляясь.

      – Ты смотри, что удумал, – покачала головой Нянька.

      – Хитёр, – кивнула Мокошиха. – Ну, это мы ему перекроем сейчас.

      Она повернулась к столику, где в чашке пузырилась, закипая, вода и негромко, с властной уверенностью заговорила.

      – Кипуч-ключ, Бел-ключ, Жар-ключ, замкните беду горькую, закройте дорогу смертную.

      Нянька кивнула, продолжая зорко следить за слабо подрагивающим телом.

      Он не заметил, когда и почему спокойное, хоть и сильное течение сменилось бешеным водоворотом, но почувствовав, что его вдруг потянуло вбок и назад, заметался, пытаясь вырваться на стремнину. Вода вдруг стала горячей, а на губах страшный вкус крови. Стиркс? Его несёт в Стиркс?! Нет!

      Его крутило и тащило, и он снова отчаянно молотил руками воду, ставшую вдруг жёсткой и неподатливой, стараясь удержаться на краю водоворота и не дать опустить себя на дно. Нет, нет, не-ет!

      – Ишь каков, – Нянька ловко перехватывала его руки, – ишь размахался.

      – Нельзя ему, чтоб легко было, – согласилась Мокошиха, – как есть гридин.

      – Ну, пусть полежит, отдохнёт, –