Мир Гаора. 5 книга. Ургайя. Татьяна Николаевна Зубачева

тёмной жидкостью, за разноцветные бумажки билетиков на всякие эти сооружения Сержант заплатил наверняка из своих. Точно, свои карманные он тогда там же потратил на пакет засахаренных орехов. И было это только раз, потому что… интересно, сколько декад, а то, может, и сезон без малого Сержант копил свои карманные на это гулянье? Отказавшись от любимого крепкого трубочного табака и обходясь самыми дешёвыми сигаретами. Да, он помнит: Сержант покупал сигареты, вынимал из них табак и уже им набивал трубку. Так что…

      Додумать Гаор не успел, вернее, побоялся, настолько привык думать о Сержанте по-другому. Да и пришли уже. В просторный, ограждённый снеговыми валами и ёлочными шеренгами, и одновременно тесный от множества столов и людей зал не зал… едальня господская. А вон и хозяйка, и дети. Сидят вокруг пустого стола и ждут. Вон официант подбежал, и хозяйка покачала головой, отказываясь. Ну да, в машине же говорили, что покупок не будет, потому и угощение с собой взяли. Гаор невольно прибавил шагу.

      – Да-да, сюда, – вскочила ему навстречу старшая девочка. – Ставь сюда, мама, я сделаю…

      Гаор поставил на стол термос и пакет и повернулся уходить, но хозяйка остановила его:

      – Подожди.

      «Это что, и за столом им прислуживать?!» – мысленно возмутился Гаор, и тут же сам себя осадил воспоминанием о Фрегоре. Был же уже лакеем и ничего, здесь, по крайней мере, бутылками в него кидаться не будут. А о том, что тогда потом было, он ещё раньше заставил себя забыть и не вспоминать.

      Прислуживать не пришлось. Старшая девочка достала из пакета стопку пластиковых чашек и круглую картонную коробку с печеньем, а хозяйка открыла термос и разлила по чашкам дымящуюся густую и тёмную как… как смола, жидкость. В воздухе поплыл непривычный, странно приятный запах. У Гаора непроизвольно дрогнули ноздри.

      – Пейте осторожно, он горячий, – Гройна раздала чашки. – Гонха, помоги Гридангу. Гирр, не хватай столько.

      Гахра взглядом спросила у матери разрешения и очень серьёзно, даже строго сказала Гаору:

      – Рыжий, себе сам налей.

      Гаор изумлённо уставился на неё. Этого он никак не ожидал.

      Что заметила и поняла Гройна… но она улыбнулась и сказала:

      – И Белочку угости.

      – Ой, спасибо вам, госпожа предобрая! – тут же взвизгнула крутившаяся у стола девчонка, а так как Гаор медлил, всё ещё не зная, посчитать сказанное за приказ или за господскую шутку, подтолкнула его локтем в бок и шепнула: – Ну, давай же, а то остынет.

      И тогда он вышел из оцепенения, и удачно вспомнив, как называют старших хозяйских дочек, что уже к хозяйству приучаются, поблагодарил:

      – Спасибо, хозяйка, спасибо, хозяюшка.

      Гахра покраснела от удовольствия – вообще-то ей до такого обращения ещё три года, самое меньшее, расти, но для своего раба… – и покровительственным тоном разрешила:

      – И печенье бери.

      Гаор повторил положенные формулы, налил из термоса в последнюю шестую чашку шоколада и взял из коробки четыре желтовато-белых кругляша в искрящихся, как ль