Четыре сестры. Малика Ферджух

испуганно вскинула глаза. Был ли это крик дерева, его кленовый крик? О чем оно кричало?

      Она отдернула руки от ствола, словно обжегшись. Порыв ветра, воспользовавшись этим, протащил ее на пузе по газону к цветочным клумбам. Мимо на третьей скорости пронесся бортик колодца.

      Энид вытягивала руки, но пальцы скользили. Она визжала, ее мотало из конца в конец газона, точно мячик между гигантскими ракетками. И наконец швырнуло прямо в клумбу цинний.

      Энид полежала немного, оглушенная. Открыв глаза, она увидела самое жуткое на свете зрелище: старый клен рос!

      Он вырастал с каждой секундой! Корни поднимали его от земли, с газона, они извивались, как щупальца спрута, и земля вздымалась и опускалась, словно в ней проснулось зарытое чудовище.

      Вопль Энид смешался с треском клена, когда он рухнул на колодец и раскололся.

* * *

      – Он ожил, – рассказывала она сестрам, – он вылезал из земли, как будто великан его вырвал, и тогда…

      – И тогда пора на боковую, – перебила Гортензия, дав ей тычка.

      Четверо старших решили, что после такого потрясения малышка не должна спать одна. Малышка же, воспользовавшись случаем, потребовала себе закрытую кровать Женевьевы.

      – Никто никогда не хотел эту кровать, – поворчала Женевьева для проформы.

      – Но ты же обожаешь строить из себя сестру милосердия! – возразила Беттина, вздохнув с облегчением, что не ей придется делить свою территорию (такую славную комнату!) с этим маленьким чудовищем Энид.

      – Во всяком случае, никаких кошек! – предупредила Женевьева.

      – Каких кошек? – спросила Шарли.

      Энид поспешно сменила тему.

      – Ни Блиц, ни Свифт не откликнулись! – всхлипнула она.

      – Значит, они умнее тебя!

      – И остались в укрытии!

      – Ты думаешь, они всё еще в клене?

      – Вряд ли. Белка умеет прыгать, а нетопырь – летать!

      – …А младенцам пора спать!

      – Я не младенец.

      – Ты и не белка.

      Женевьева, стоя на верхней из трех ступенек закрытой кровати, укрыла сестру одеялом и подоткнула его, пока остальные расходились, зевая.

      – Тебя могло задеть, поранить, – шепнула Женевьева, выключая ночник. – Разве я не велела тебе лежать в кровати?

      Энид не ответила. Женевьева перешагнула через бортик закрытой кровати, юркнула под одеяло рядом с сестрой и захлопнула дверцу. Шум бури превратился в далекий гул.

      – Что, если бы клен упал на тебя, а не на колодец?

      Но Энид уже сморил сон. За окнами, далеко-далеко, приглушенный стенками закрытой кровати, что-то шептал ураган. Женевьева опустила голову на согнутую руку и тоже уснула.

      4

      Бойлерша и Бельмонбиш, или На помощь, молоко убежало!

      К утру ветер стих и сильно похолодало: мерзли стены, море, небо, ноги.

      В еще сонном доме Шарли выбралась из постели, и, брр, сотни мурашек тут же побежали по спине. Осень забыла явиться в сентябре, зато теперь ускорилась, наверстывая опоздание, негодяйка! Быстро-быстро Шарли натянула