Четыре сестры. Малика Ферджух

сейчас час?

      – Час полдника? – предположила Энид ангельским голоском.

      – Не пытайся убедить меня, что ты не открывала холодильник. Энид протянула сестре сверток.

      – Это тебе. Базиль очень просил меня не забыть.

      Шарли выплюнула гвозди, сунула их в карман, вытерла руки о джинсы и взяла сверток.

      – Базиль? Ты его видела? Не в школьном автобусе, полагаю?

      – В Тупике.

      – Мог бы и сюда доехать.

      – Он приезжал. Никого не застал.

      В голубых глазах Шарли, устремленных на сестру, мелькнул непонятный огонек. Она пожала плечами.

      – Ничего не видел, ничего не слышал. Балда. Знает ведь, что дом большой. Да еще этот ветер. Ладно, идем полдничать. Женевьева утром испекла кекс с орехами.

      Подбородком она указала на свитер Энид.

      – Что-то мне подсказывает, что ты его уже попробовала.

      – Один кусочек! – жалобно протянула Энид, стряхивая предательские крошки.

      – Ладно, можно второй. Но не три. Договорились?

      – Ты что? Я не хочу, чтобы меня затошнило.

      Энид спустилась на одной ножке по винтовой лестнице и, вернувшись в кухню, отрезала себе третий кусок.

      – Пожалуйста, не стесняйся, – сказала мама, вдруг появившись у стола, как всегда, неожиданно.

      На ней были голубые шорты и короткий топик, который дочери подарили ей в ее последнее лето перед смертью. Одежда явно не по сезону, но ей как будто совсем не было холодно.

      Ей и не могло быть холодно.

      – Еще осталось, – сказала Энид в свое оправдание.

      – Я думала, ты не хочешь, чтобы у тебя заболел живот.

      – Не заболит.

      Она доела кусок. Мама исчезла (тоже неожиданно). И кекс в желудке Энид вдруг показался ей тяжелее, чем следовало бы.

* * *

      Беттина вернулась из коллежа[3] позже всех, Женевьева и Гортензия приехали предыдущим автобусом. Прежде чем ей задали хоть один вопрос, Беттина поспешила объяснить:

      – Я была с подружками. Беотэги ничего не поняла в задачке по матике.

      – А вашу задачку, часом, зовут не Хуан? – прошелестела Гортензия.

      Хуан был сыном Эртбизов из кондитерской «Ангел Эртбиза». Он приехал неделю назад, чтобы помочь матери, и с тех пор Беттина с подружками просто обожали свежую выпечку.

      – Заткнись, – буркнула Беттина, прикрыв глаза и нацелив на младшую сестру свой рюкзак на манер гранатомета.

      Энид поморщилась, как будто что-то воняло:

      – Он же старый. Ему пятнадцать лет.

      – Я сказала: заткнись! – прошипела Беттина, пригрозив и ей рюкзаком.

      Шарли дождалась, когда случай свел их всех в кухне, чтобы сообщить:

      – Мать Андре-Мари сломала ногу.

      Она заполняла бланки социального страхования на уголке большого стола из черного дерева. Она всегда копила их целой кипой, штук по десять, в ожидании шанса получить в порядке компенсации кругленькую сумму. Чего, очевидно, никогда не случалось.

      – В пешем походе по Боливии, – добавила она. – Или по Монголии. В общем, где-то там.

      – Где

3

Среднее общеобразовательное заведение во Франции и некоторых странах французской культуры (Бельгия, Швейцария, Квебек в Канаде).