Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

на окнах, экспонаты соперничали с лепными украшениями на потолке и замысловатой мозаикой пола.

      – Когда я стою перед шедевром, – говорил Джон Смит, – то ощущаю, что картина вглядывается в меня, проникает в сокровенные глубины моей души. Мне делается стыдно за те пороки, которыми я наделен. Я дрожу, как на суде.

      – Мне знакомы эти ощущения, – кивала Надя.

      – Искусство читает наши сокровенные мысли. Под его взором хочется быть великодушным, честным и добрым.

      Девушка на секунду прижималась к его плечу, а потом они шли дальше, и служащие музея в темной форменной одежде провожали их глазами.

      А ровно через месяц на последние деньги, которыми снабдил его разведывательный центр, Джон Смит арендовал помещение диетического буфета, чтобы отпраздновать свадьбу.

      Гостей было много. Пришли сотрудники ателье и кое-кто из постоянных клиентов. Заведующий произнес речь.

      – Я пью за новобрачных, – сказал он, – которые вместе со всем личным составом химчистки борются за то, чтобы не было грязных пятен на брюках советского человека, труженика и творца. И если на карте мира еще имеются кое-где белые пятна, то в недалеком будущем мы эти пятна, товарищи, выведем. Более того, даже пятна на солнце не вечны. Штурмуя космические пространства, мы сумеем устранить и эти загрязнения. Жизнь, друзья, обгоняет мечту!

      Тут все начали поздравлять молодоженов, чокаться и пить за их здоровье. Бутылки маршировали по столу, как рекруты. Закуски отливали всеми цветами радуги. Шум стоял невообразимый.

      Тамбовский волк лежал под столом, грыз рафинад и время от времени орал: «Горько!»

      Молодые поселились у Нади в комнате с окном на бульвар. Волку постелили в коридоре.

      Теперь Джон Смит и Надя каждое утро ехали вместе на работу в полупустом девятом трамвае. Джон вынимал из чемоданчика инструменты и уходил в машинное отделение, а Надя раскладывала на столе чистые бланки и копировальную бумагу. С заказчиками теперь она вела себя приветливее.

      Однажды шпион постучался в кабинет заведующего.

      – Понимаете, какая штука, – сказал он, – я тут перелистывал техническую литературу и подумал: а что, если карданную ось соединить под углом с одним из валиков и одновременно снизить обороты передаточного диска? Таким образом можно коэффициент изнашиваемости ткани в процессе обработки практически свести к нулю. Вот посмотрите.

      Джон порылся в карманах спецовки, достал лист бумаги и моментально начертил схему.

      – Интересная мысль, – сказал заведующий, – вы мне оставьте эту бумажку, я на досуге подумаю.

      Джон Смит вышел из кабинета, насвистывая «Лалабай оф бердленд», а директор в это время с интересом разглядывал схему, которую шпион рассеянно начертил на обратной стороне миниатюрной географической карты, где птичкой был отмечен советский ракетодром в квадрате У-15.

      На следующий день заведующий вызвал Джона Смита к себе.

      – Входи, Петр Иванович, присаживайся. Что это ты всегда такой нерешительный и робкий? Посмелее надо быть. Я бы даже сказал, понахальнее. Ну-ка, брат, хлопни меня по