Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

Кардинале, – Сонька туфли разула. Мозоли у ней – это страшное дело!

      – Интересно, где здесь могила Евтушенко? – спросил Бельмондо.

      – Нет ли трешки до среды? – поинтересовался Монтан.

      – Что сегодня по телевизору? – задал вопрос Жан Маре.

      Красноперов поднял руки и отчаянно воскликнул:

      – Где это я? Где?!

      – Рифмуй, – пикантно ответил ему грубиян Бельмондо.

      Дирижер взмахнул палочкой. Оркестр заиграл «Сентябрь в Париже». Анук Эме протянула свою фотографию с надписью:

      «Милому товарищу Красноперову.

      Если любишь – береги

      Как зеницу ока,

      А не любишь – то порви

      И забрось далеко.

      Твоя Анук».

      Кончается история моя. Мы не постигнем тайны бытия вне опыта законченной игры. Иная жизнь, далекие миры – все это бред. Разгадка в нас самих. Ее узнаешь ты в последний миг. В последнюю минуту рвется нить. Но поздно, поздно что-то изменить…

      Ослик должен быть худым

      Сентиментальный детектив

      События, изложенные в этой грустной повести, основаны на реальных фактах. Автор лишь изменил координаты мощного советского ракетодрома, а также – отчество директора химчистки, появляющегося в заключительных главах.

      Автор выражает искреннюю признательность сотрудникам ЦРУ, майору Гарри Зонту и лейтенанту Билли Ярду, предоставивших в его распоряжение секретные документы огромной государственной важности.

      И наконец, автор приносит извинения за те симпатии, которые он питает к центральному герою, и более того – корит себя за это, но, увы, глупо было бы думать, что наши страсти рвутся в бой лишь по приказу добродетели!

      Утро Джона Смита состояло из ледяного душа, вялой перебранки с массажистом, чашки кофе и крепчайшей сигареты «Голуаз».

      Джон выглянул в окно. В бледном уличном свете растворялись огни реклам. Последние назойливые отблески мерцали на крышке радиолы.

      Джон Смит лег на диван и разорвал бандероль с американским военным журналом.

      Раздался звонок. Джон Смит, тихо выругавшись, поднял трубку.

      – Да, сэр, – произнес он, – отлично, сэр, как вам будет угодно, сэр. О’кей!

      Джон Смит оделся и после тщетных попыток вызвать лифт спустился вниз. На уровне второго этажа его догнала ярко освещенная кабина. Там целовались.

      Джон Смит с раздражением отвернулся и тотчас подумал: «Я стар».

      У подъезда его ожидал маленький служебный «бугатти». Шофер кивнул, не поворачивая головы. Джон сел в машину и профессионально откинулся на апельсинового цвета сиденье, чтобы его нельзя было видеть с улицы.

      Через несколько минут автомобиль затормозил у кирпичного здания с широкими викторианскими окнами.

      Джон Смит кинул в узкую щель свой жетон и, миновав турникет, поднялся на четвертый этаж.

      Майор Кайли встретил его на пороге. Это был высокий офицер с мужественными чертами лица. Даже лысина не делала его смешным.

      Секретарша принесла