Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

его дождевика касались земли.

      Наконец вошел профессор. Он склонился над Смитом, стиснул его запястье, как тренер по дзюдо в центральной оперативной школе, затем твердым и уверенным голосом поставил диагноз:

      – Острый катар верхних дыхательных путей!

      От изумления Джон Смит немедленно пришел в себя:

      – Этого не может быть!

      – Вы сомневаетесь в моей компетентности? – усмехнулся профессор. Затем он достал чистый бланк, поставил на нем какую-то закорючку в виде перевернутого китайского иероглифа и сказал: – Вот рецепт. Вы будете принимать эти таблетки три раза в день. На ночь – горячее молоко с боржомом. До свидания.

      Он уже двигался к следующему больному так стремительно, что расстегнутый белый халат за его спиной летел, как шлейф.

      Джон Смит сунул рецепт в карман и, шатаясь, побрел домой.

      Шло время. Солнечное лето, шурша и остывая, катилось к сентябрю.

      Джон Смит и Надя обедали в молочном буфете.

      Разведчик шел к столу с подносом в руках. Он молча смотрел на жену и улыбался.

      Девушка сидела у окна, и предвечерние лучи касались легких ее волос.

      – Неужели ты ничего не заметил? – вдруг спросила Надя.

      «Наследил!» – подумал Джон Смит и огляделся, нет ли «хвоста».

      – У нас будет ребенок, – сказала Надя.

      Качнулись на подносе молочные бутылки, со стуком покатились крутые яйца, дрогнул студня брикет.

      – Надья! – воскликнул разведчик. – Надья! Ит’з бъютифл, ит’з вандерфул! У меня нет слов! Ай кан’т поверить! Ай вонт надеяться! Це дуже гарно! Но почему ты плачешь?

      Надя достала из сумочки платочек, вытерла слезы и сказала:

      – Я плачу от счастья. Какое счастье, что я тебя встретила. А представляешь, если бы мы жили в разных частях света?..

      С тех пор Джон Смит не знал покоя. Он стал печальным и задумчивым настолько, что однажды, сидя в буфете и рассеянно орудуя вилкой и ножом, отрезал кончик собственного галстука.

      Вечерами после работы Джон Смит уходил из дому и часами бродил в районе Лубянки, замедляя шаги возле гранитного фасада. Молодые сержанты, которые пили чай с плавленым сыром, сидя возле распахнутых окон, быстро привыкли к высокому сутулому гражданину в драповом пальто и жестами приглашали его зайти. Но шпион со вздохом уходил прочь, махнув рукой.

      Как-то раз он дольше обычного простоял перед дубовой дверью, потом решительно взялся за ручку и вошел.

      Младший лейтенант с лицом и манерами старшего лейтенанта проводил его к майору Зотову.

      Майор, утомленный несовершенством этого мира, поднял глаза.

      Джон Смит пересек кабинет и со стуком положил на стол перед майором бельгийский браунинг № 2.

      – Ваши документы! – сказал майор.

      – У меня фальшивые документы, – виновато произнес диверсант.

      – Давайте какие есть, – сказал майор, пряча оружие в ящик письменного стола.

      Джон Смит вынул паспорт.

      Майор внимательно перелистал его.

      – Документы вроде бы в порядке, – сказал он, – а что