Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

шпарят. Так что, может, ты и прав. И вообще, ты для Запада больно уж тихий. Столько времени знакомы, а я голоса твоего не слыхал. Ну-ка, спой что-нибудь. Спой, не стесняйся. Хочешь, вместе споем «Раскинулось море широко…».

      Через неделю Джон Смит обнял жену, сел в поезд и уехал в Сыктывкар. Долгое время на поворотах ему был виден темный от дождя перрон, далеко выступающий вдоль железнодорожных рельсов, и две застывшие фигурки на нем: Надина в широком дождевике, а возле ее ног маленькая и взъерошенная – тамбовского волка.

      В Сыктывкаре шпион провел четыре дня. Он обошел все родственные предприятия, побывал в библиотеке и картинной галерее, а также посетил местный краеведческий музей, где осмотрел хребет вымершего доисторического животного – семги.

      На четвертый день шпион заметил, что скучает. Он долго бродил под фонарями городского парка, выпил рюмку водки в ресторане «Пингвин», но мысли его были далеко, в Москве.

      Разведчик пересек центральную площадь, обогнул гранитный монумент и вдоль забора, над которым видны были освещенные окна больницы, бездумно зашагал к горизонту.

      На пути ему встретилась фанерная крашеная будка под вывеской «Пневматический тир». Джон Смит зарядил ружье, облокотился на барьер и выстрелил в пузатого Дядю Сэма, который со стуком опрокинулся, а на его месте вырос негр в комбинезоне.

      – Меткий выстрел, – похвалил хозяин тира.

      От этих слов Джон Смит, как и любой другой мужчина на его месте, слегка повеселел.

      Подняв воротник плаща, разведчик под конвоем собственной тени брел через картофельное поле туда, где мерцали над землей огни аэропорта.

      – Который на Москву? – спросил он у заспанного диспетчера.

      – Кажись, вон тот, – ответил диспетчер и указал на серебристый лайнер ТУ-104.

      Джон Смит поднялся в салон, неслышно прошел по ковровой дорожке вдоль кресел и сел у окна.

      Когда из мрака выступили огни русской столицы, бесчисленные светящиеся трассы, Джон Смит закурил, чтобы скрыть волнение.

      – Застегните ремни, – приказала стюардесса.

      Через час разведчик был у своего порога. Надя осторожно приоткрыла дверь. На ней был пестрый фланелевый халатик.

      – Это ты? – спросила Надя.

      – Я, – ответил шпион, – ты рада?

      – Я не рада, – сказала Надя, – я ни капельки не рада. Я счастлива.

      В этот миг кто-то лизнул ему руку. В дверях стоял тамбовский волк, по-собачьи виляя хвостом.

      В химчистке Джона Смита встретили приветливо.

      – Это ты, – сказал директор, – вернулся?

      Разведчик кивком головы подтвердил эту гипотезу.

      – Материалы привез?

      – Да. Вот они.

      – А мы тебя заочно в местком избрали. Оказали доверие. Человек ты справедливый, идейно закаленный. В общем, проголосовали единодушно.

      – Кузьма Петрович, разве я достоин?

      – Народу, брат, видней.

      Джон Смит вышел в коридор, прочитал очередной номер стенной газеты «Брак мой – враг мой!», а когда