Женщина из Пятого округа. Дуглас Кеннеди

очень нежный bouillon[20], – сказал он, наливая миску. – Вы должны поесть.

      В моих руках оказалась ложка.

      – Помочь? – спросил он.

      Я был в состоянии есть сам – и жидкий bouillon действительно придал сил. Мне даже удалось съесть почти весь багет – голод оказался сильней апатии, которая еще недавно порождала совсем другие желания: просто лечь и умереть.

      – Вы слишком добры ко мне, – произнес я.

      Аднан смущенно склонил голову.

      – Это моя работа, – произнес он и, извинившись, вышел. Но буквально тут же вернулся – на этот раз с подносом, на котором стояли чашка и чайник.

      – Я приготовил вам настой verveine[21], – сказал он. – Он поможет вам уснуть. Но прежде вы должны принять все лекарства.

      Он вытащил нужные таблетки и протянул стакан воды. Я по одной проглотил их. Потом выпил травяного чаю.

      – Вы завтра вечером работаете? – спросил я.

      – Я начинаю в пять.

      – Хороню. Никто еще не был так добр ко мне, с тех пор как…

      Устыдившись этой жалостливой реплики, а заодно пытаясь подавить подкатившие рыдания, я прикрыл лицо рукой. Всхлипывания помог избежать глубокий вздох. Убрав руки с лица, я увидел, что Аднан внимательно смотрит на меня.

      – Прошу прощения…

      – За что? – спокойно спросил он.

      – Сам не знаю… Наверное, за все.

      – Вы здесь один, в Париже?

      Я кивнул.

      – Это тяжело, – сказал он. – Я знаю.

      – Откуда вы родом?

      – Из Турции. Маленькая деревенька в сотне километров от Анкары.

      – И сколько лет уже в Париже?

      – Четыре.

      – Нравится здесь? – спросил я.

      – Нет.

      Молчание.

      – Вам нужно отдохнуть, – сказал он.

      Аднан подошел к столу, взял пульт дистанционного управления и включил маленький телевизор, закрепленный на стене.

      – Если вам станет грустно или одиноко, всегда можно воспользоваться этим, – сказал он, вкладывая мне в руку пульт.

      Я уставился на экран. Четверо симпатяг сидели за столом, смеялись и болтали. Вокруг на трибунах разместилась студийная аудитория, зрители хохотали, стоило кому-то из гостей сострить, и громко аплодировали, когда ведущий скороговоркой призывал к этому.

      – Я вернусь попозже, проверю, как вы, – сказал Аднан.

      Телевизор я вскоре выключил, меня вдруг потянуло в сон. Не противясь подступающей дремоте, я покосился на коробочки с лекарствами. На одной из них было написано зопиклон. Название показалось смутно знакомым… что-то похожее мне прописывал доктор в Штатах, когда у меня был очередной приступ бессонницы. Как бы то ни было, лекарство быстро действовало, размывая окружающую действительность, подавляя все тревоги, приглушая настойчивое голубое сияние гостиничной люстры, отправляя меня в…

      …утро. Или, пожалуй, в его предвестие. Серый рассвет заглядывал в комнату. Я пошевелился и почувствовал, что мне гораздо лучше. Я даже смог самостоятельно спустить ноги

20

Бульон.

21

Вербена.