Заклание. Семён Колосов

себе в чашку чая. – Но мне больше понравилась концепция спектакля, постановки, не знаю, как это верней всего назвать, когда всё действие происходит не на сцене, а рядом с публикой, за соседним столиком.

      Ты берёшь бумажную салфетку, чтобы вытереть оставленную на поверхности стола лужицу чая.

      – Да, это совершенно иной уровень погружения зрителей в спектакль. Однако тебя не смущает тот факт, что ты только что убила дерево?

      Твои удивлённые глаза с приподнятыми вверх бровями смотрят на меня. Я показываю на салфетку улыбаясь.

      – Нет, его убили уже давно.

      – Но ты этому способствуешь, – я улыбаюсь, чтобы явственнее показать, что это шутка.

      – И знаешь, меня из-за этого грызёт совесть, – ты отвечаешь в той же манере, шуткой на шутку.

      – Но я думаю, ты это легко переживёшь, ведь совесть – это личностный конструкт.

      – А где ты учишься? – спрашиваешь ты, приняв мои слова за афоризм.

      – Ты имеешь в виду, отпускать остроты?

      И это бонмо позволяет мне взглянуть в твои глаза. Я помню, как долго смотрел в них. И ты смотрела на меня, никто и никогда так не смотрел, как ты тогда. И после, много лет спустя, пройдут года, другие женщины, но никогда никто не будет так смотреть, как ты тогда. Ты не испытывала, ты интересовалась мной. Навряд ли я тебя очаровал, но зацепил определённо. А многие из женщин, это я узнал потом, пытаются проверить, испытать мужчину. Перед тобой я был, кем был, и я не подстраивался под стандарты твоих дум, суждений, представлений о мужчине. Любовь излавливает нас подобно тралу, и нас она тогда словила. Мы дождались твою подругу и пошли гулять. Ночные улицы, незрячие глаза квартир, хитросплетения дорог и перекрёстков, путеводители – цветные светофоры.

      Тогда и именно тогда, когда, отделавшись от общества подруги, я провожал тебя до дома, то впервые услыхал тот стук. Тук-тук. Привет! Я есть любовь! Ах, вы меня не ждали, ну что ж, вселенский хаос даровал меня тебе. Теперь тебе решать, что будешь делать ты со мной.

      Мы долго не могли с тобой расстаться на крыльце. Мы вспоминали сцены из спектакля, овации актёрам, но ни мы и уж тем более несведущие о чужих делах актёры не знали, что в тот вечер рождался не спектакль, отнюдь не театральная работа, а бóльшая заслуга труппы была в том, что нас сведя друг с другом, они рождали настоящую любовь. Я знаю, ты сейчас или смеёшься от души или удивлена, но есть явления, которые не поддаются строгому канону своих форм, они, быть может, называются всё теми же словами, что и остальные, например, «картина» и «шедевр», «рассвет» и «радость», но взгляни послушай, как они скупы эти слова на отражение того, чего хотят они собою описать. Вот также и «любовь» – лишь звук сравнительно с той магией, которая была в тот вечер зажжена меж нами.

      Что было дальше? Дальше началась логическая странность, ведь я прекрасно, может быть, не идеально, но хотя бы сносно до того жил без тебя, но вот узнав тебя в тот вечер, я уже не мог себе представить, что будущность моя будет идти отдельно. Идея фикс? Я знаю, она и есть то самое, что заставляет нас влюбляться. Я знал