Заклание. Семён Колосов

мне пришла идея…» – «Знаешь, что узнал я?» Мы обсуждали происшествия, историю, политику, науку и искусство. Но не одними разговорами была наполнена наша с тобою жизнь; в воспоминаниях я часто застаю нас за просмотром фильма или передачи, нередко вижу сидящих за компьютерной игрой, но попадаются и вовсе исключительные кадры частной жизни, которые всё это время свято были скрыты от чужих соображений о досуге. Ты помнишь, как читали мы стихи на память? Поочерёдно мы вставали и читали, будто школьники, друг другу то, что помнили. Когда прочитывали всё, что знали наизусть, тогда мы брали томики стихов. Как жаль, что мы ни разу не додумались запечатлеть прочтения стихов на видео или хотя бы сделать фото; довольно любопытно было бы сейчас взглянуть на эти артефакты Мнемозины.

      Сидя за ноутбуком и просматривая фотографии тех дней, я замечаю перемену, о которой вовсе позабыл. Я как-то в разговоре обронил, что тёмные тона будут куда как выразительней смотреться в сочетании с твоим лицом, и, видимо, это зерно моих предположений через время проросло в намеренье твоё сменить природный цвет волос на тёмно-шоколадный. Нужно признать, этот насыщенные коричневый тебе невероятно шёл, ты стала выглядеть иначе, и не я один комплементарно это отмечал. Но вот сейчас, я, всматриваясь в фотографии, где локоны твои ещё имели светло-карамельный цвет, в котором отражалось солнце и, подмигивая, растворялось в нём, вплетясь, ловлю себя на том, что эта перемена тона цвета не только что-то привнесла в тебя, но и отняла. Не спорю, прошли годы, и пропал налив в юных щеках, быть может, только кажется, но будто с тем медовым цветом улетучилась и та твоя наивность, прямодушие, невинность. Мне, взрослому мужчине с бородой и сонмом шлака жизни за плечами, сейчас та девушка, которой ты была, видится неопытной, ранимой, беззащитной; мне хочется тебя обнять, закрыть решёткой рёбер от всех тягостей судьбы, перед которыми тогда и я в силу своих скудных возможностей и знаний представал бессильным. Я был уверен, что наступит время, научусь, что стану опытным в делах, поднаберусь и мудрости, и смелости, и денег, но ведь тогда я многого не знал. Теперь энуэмент меня одолевает чаще, мне хочется сказать тому наивному мальчишке, каким необходимо быть, как реагировать на трудности, и указать на верный путь, ужасно сколько раз сбивался я тогда с маршрута. Конечно, и тогда в моём мозгу имелись ориентиры, но градиент указывает только направление цели, смотреть налево и направо в его функцию не входит. Я раз за разом ставил себе цель. И каждая из целей была перевалом, за коим простирался если и не рай, то Эльдорадо. Теперь осознаю, тогда ходил по общим для людей граблям, которые зовутся «после». Надеялся, что жизнь начнётся после, но это «после» никогда не наступало. Всегда имеется какое-нибудь следующее «после»: после, как устроюсь на работу, после, как я напишу роман, после, как закончу обучение, после переезда в другой город, после покупки собственной квартиры… Уверен, многим это може