Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы. Эдуард Филатьев

характером – в мать! Так же доверчива.

      – Что значит… доверчива? – не поняла княгиня.

      – Оплёл её сетями амурными один кавалергард. Она и не устояла. А он, голова забубённая…

      – Бросил?

      Загряжская кивнула и, помолчав, добавила:

      – Ещё и письмо прислал. С отказом. И с мольбой о прощении.

      Княгиня нахмурилась и негромко спросила:

      – Кто он?

      – Алексей Охотников.

      – Тот самый, которого…?

      – Он.

      Помолчали. И вновь заговорила Загряжская:

      – Охотников ладно! Бог ему судья. А вот Наташеньку надо из беды вызволять. Замуж отдавать. Срочно! Время не ждёт.

      – Она что же…?

      – Да, да! Потому и решила к тебе обратиться. По-семейному. По-родственному. За помощью.

      – Чем могу, помогу с удовольствием! – в голосе княгини зазвучала твёрдость. – Дело нужное! Почти святое! Говори, что от меня требуется!

      – Свадьбу, я думаю, надо играть громкую! – начала издалека Загряжская. – Чтобы император с императрицей были за свадебным столом. И Мария Фёдоровна тоже. С Её Величеством я уже говорила, она согласна. Обещала поговорить с супругом. А вот с Марией Фёдоровной я не очень…

      – Беру на себя! Что ещё?

      – Посаженым отцом невесты будет обер-шенк двора Николай Загряжский.

      – Твой благоверный.

      – И родной брат твоего Ивана!

      – Ладно, ладно! Забудем про непутёвого! Кто мать?

      – Посаженой матерью невесты будет дочь сестры Николая, моя племянница Варвара.

      – Княгиня Шаховская?

      – Она. Посажёный отец жениха – мой брат Пётр Кириллович.

      – Граф Разумовский?

      – Он. А посажёной матерью я бы хотела видеть тебя, княгинюшка! О том и приехала просить.

      – Согласна! – без раздумий ответила Голицына и повторила. – Дело нужное, почти святое!

      – Вот и чудненько! – обрадовалась Загряжская. – Прямо гора с плеч! Да я и не сомневалась в твоём согласии… Спасибо за угощение! Мне пора!

      – Счастливо доехать! – напутствовала княгиня и с улыбкой добавила. – Не окоченей на морозе-то!

      – После твоего кофею стужа нипочём! – весело ответила Загряжская, вставая.

      – Постой! – воскликнула вдруг Голицына. – Самое главное не сказала! Жених-то кто?

      – Жених? – переспросила Наталья Кирилловна. – Жених – славный малый. Из иностранной коллегии.

      – Как зовут-то?

      – Николай Гончаров.

      – Как? – ахнула княгиня. – Николай?

      – Знаю, Наталья, знаю! Потому и сама приехала. Чтоб сказать: хватит, своё мы пожили, пора другим места свои уступать! Пусть молодых сети амуровы оплетают. Дело это нужное, сама говорила!

      – Почти святое! – тяжко вздохнула Голицына.

* * *

      В комнате-кабинете обер-шенка Двора Его Величества Николая Александровича Загряжского тихо беседовали двое: сам обер-шенк и его супруга Наталья Кирилловна.

      – Может быть, всё же лучше тебе? Боюсь, пойдёт на попятную! – со вздохом произнёс Николай Александрович и