Танец смерти. Линкольн Чайлд

и поверенных либо нам сообщали о нем в письме. Потом – полная неизвестность, пока мы не узнали о его смерти.

      Все молчали. Горестное выражение покинуло лицо Корнелии, теперь она была спокойна, собранна.

      – Думаю, самое время для мятного джулепа, Амбергрис. – Она обернулась и резко сказала: – Джон, будь любезен, три мятных джулепа. Хорошо охлажденных. Возьми лед из ледника. Он гораздо слаще.

      Остром властно вмешался:

      – Прошу прощения, вашим гостям пора уезжать.

      – Жаль.

      Санитар принес пластиковую чашку с водой. Осторожно протянул ее старухе. Она взяла чашку сморщенной рукой.

      – Довольно, Джон. Ты уволен.

      Затем Корнелия обернулась к д’Агосте:

      – Ну как тебе не стыдно, Амбергрис. Ты уезжаешь, а старая женщина вынуждена будет пить одна.

      – Мне было приятно повидаться с тобой, – сказал д’Агоста.

      – Надеюсь, ты и твоя красивая жена навестите меня еще раз. Мне всегда было приятно видеть тебя… братец.

      Она обнажила зубы в полуулыбке, полуоскале. Подняла пятнистую руку и опустила на лицо черную вуаль.

      Глава 7

      В одном из помещений старинного особняка на Риверсайд-драйв, 891, часы пробили полночь. Их глубокий, колокольный звон приглушали плюшевые драпировки и гобелены библиотеки. Д’Агоста отодвинулся от стола и, потянувшись в кожаном кресле, кончиками пальцев размял поясницу. Библиотека на этот раз была куда уютнее: из камина доносилось веселое потрескивание, огонь облизывал поленья, лежащие на кованой подставке, а свет десятка ламп золотил отдаленные углы комнаты. Подле огня Констанс читала поэму Спенсера «Королева фей», потягивая травяной отвар из фарфоровой чашки. Проктор, не забывший вкусов д’Агосты, несколько раз появлялся в комнате, заменяя недопитые бокалы теплого «Будвайзера» охлажденным пивом.

      Констанс подготовила все собранные Пендергастом материалы, в той или иной степени касавшиеся Диогена. Д’Агоста целый вечер их изучал. В знакомой комнате, пахнущей кожей и горелым деревом, с книгами от пола и до потолка, д’Агосте казалось, что друг сидит рядом, помогая ему взять давно остывший след, и светлые глаза специального агента с любопытством следят за началом погони.

      Пока, правда, зацепиться было почти не за что. Д’Агоста просматривал лежащие на столе документы, вырезки, письма, фотографии, старые отчеты. Судя по всему, Пендергаст воспринял угрозу брата серьезно: документы были тщательно подобраны и снабжены комментариями. Казалось, спецагент знал, что настанет момент, когда сам он не сможет принять участия в расследовании и работу придется взять на себя другим. Он действительно сохранил все, что мог.

      За последние несколько часов д’Агоста прочитал документы дважды, а в некоторых случаях и трижды. После смерти отца и матери Диоген порвал связь с кланом Пендергастов и где-то скрывался. Почти год о нем не было ни слуху ни духу. Затем пришло письмо от семейного поверенного, в котором тот просил перевести на счет Диогена в банке Цюриха 100 000 долларов. Через год последовало