Державный плотник. Даниил Мордовцев

дотошна ты, сватьюшка, – удивлялись сидячие боярыни[25], убиравшие постель.

      Поверх простыни постлали холодное одеяло.

      – По закону теплого не кладут, – пояснила сваха, – да и сенник чтоб не топлен был.

      – И без теплого князю и княгине жарконько будет, – хитро улыбались сидячие боярыни.

      – А шапка где?

      – Вот она.

      – Клади на подушку.

      Тогда над постелью повесили образа и крест и задернули их убрусами[26], а самую постель задернули тафтяным пологом.

      После того челядинцы внесли в сенник кади с пшеницею, рожью, овсом и ячменем и поставили у изголовья постели.

      – Все, кажись, наладили по закону, – сказала подручная сидячая боярыня.

      – Все, Марьюшка, экое гнездышко перепелиное!

      – Не соколиное ли, полно? Женишок-ат соколом смотрит.

      Между тем в доме невесты тоже вся челядь была на ногах. Под наблюдением самой боярыни-бабушки готовили все к приему жениха в парадной хоромине: ставили столы, накрывали скатертями, уставляли уксусницами, солоницами и перечницами.

      Затем на просторном «рундуке» (возвышении) убрали сиденье для жениха и невесты, положили камчатные золотные изголовья, а сверху покрыли их соболями. Тут же положили и соболя для «опахивания» новобрачных. Перед сиденьем жениха и невесты поставили стол и накрыли его тремя дорогими скатертями, одна скатерть на другой.

      На них поставили солоницу золоченую и положили калач-перепечу[27] и сыр.

      – Теперь, кажись, все по закону, – сказала боярынябабушка, топчась на месте. – Пора и невесту снаряжать к венцу.

      Наконец, все было готово, невеста одета, а хорошенькая белокурая головка ее украшена изящным маленьким золотым венцом, символом девичества.

      Тогда последовало торжественное шествие невесты с женской половины в парадную хоромину, куда уже собрались родные невесты и приглашенные.

      Шествие невесты в парадную хоромину открывали женщины-«плясицы», которые плясали и пели обрядовые песни. За плясицами коровайники несли на палках, обшитых богатыми материями, короваи. На короваях лежали золотые «пенязи»[28]. За коровайниками следовали «свещники» со свечами и «фонарщики» с фонарями. Так как женихова свеча, величиною с бревно, весила три пуда, а невестина два, то их несли по два свещника. На свечи были надеты золоченые обручи и подвешены атласные кошелки. Потом, за фонарщиками, шел «дружка» и нес «опахало». То была большая серебряная миса, в которой на трех углах лежали: хмель, собольи меха, золотом шитые ширинки и червонцы. Справа и слева невесты «держали путь» двое ее молодых родственников, чтоб никто не перешел дороги «княгине», а уже за ними две свахи вели невесту в венце и под густым покрывалом. За невестой следовали сидячие боярыни, две из которых держали по мисе: на одной мисе лежала «кика» – головной убор замужней женщины, с «волосником», гребешком и чаркою с медом, разведенным на вине. На другой мисе лежали убрусы для раздачи гостям. Оба блюда – первое с «осыпалом», то есть с хмелем,

25

Сидячие боярыни – почетные гостьи на свадьбе, одна из них могла быть посаженой матерью.

26

Убрус – платок головной (белый).

27

Калач-перепеча – род кулича, сдоба.

28

Золотые «пенязи» – старинные золотые монеты.