1812, год зверя. Приключения графа Воленского. Лев Портной

как-то страно получается.

      – Какой тебе гарсон?! – возмутился я. – Делай, как я велел. Ты принесешь вино, а я разолью его по бокалам. С удовольствием поухаживаю и за Робертом, и за тобой.

      Французишка отправился вниз, а я вернулся в номер. Вилсон с нетерпением смотрел на меня.

      – Я думаю, твои предосторожности излишни, – промолвил он.

      – Какие предосторожности?

      – Ты послал слугу на разведку, – сказал Роберт.

      – Я послал его за вином! – ответил я.

      – За вином? Что за идея? – удивился англичанин.

      – Потом объясню! – прекратил я расспросы. – Извини, но я вынужден попросить тебя нести караул. Приоткрой дверь и следи за коридором, а я обыщу пана Гржиновского. И кстати, это точно он, пан Гржиновский?

      – Конечно, он. Кто же еще?

      – Тебе лучше знать! Это же ты проехал с ним через всю Россию, – бросил я.

      – Нужно поскорее уйти. Что за странная идея – послать слугу за вином. Теперь трактирщик запомнит нас, – проворчал Вилсон.

      – Тебя трудно не запомнить, – сказал я.

      Роберт окинул взглядом свой ярко-красный мундир, с неудовольствием пожевал губы и промолвил:

      – Я намерен доложить обо всем его величеству Александру, но совершенно не горю желанием объясняться с вашей полицией.

      – Вот я и стараюсь сделать так, чтобы запомнили не нас, а мосье Каню, – ободрил я Вилсона.

      – Его найдут, а он укажет на нас.

      – Не найдут, это моя забота, – сказал я.

      Во время нашего разговора генерал через приоткрытую дверь следил за коридором. А я, откинув покойного на спинку стула, исследовал его карманы. Сюртук пана Гржиновского топорщился так, что не оставалось сомнений: его обыскали до нас. Серебряные часы на цепочке свисали между колен. Вероятно, по незнанию убийца упустил из виду потайной карман. В нем я обнаружил сложенный вчетверо лист и незаметно для англичанина переложил бумагу к себе.

      – Ничего нет, – буркнул я. – Все карманы вывернуты, кто-то обчистил его.

      – Не думаю, что это был простой грабитель, – промолвил англичанин.

      – Конечно, нет. Грабитель забрал бы часы. А часы у Гржиновского на месте.

      Я потянул за цепочку и переместил луковицу часов на колени убитого.

      – Сюда идет твой слуга, – сообщил генерал.

      Я подошел к выходу, Вилсон посторонился, и я выглянул в щелку. Жан Каню был один. Когда он приблизился, я приоткрыл дверь и протянул руку за бутылкой.

      – Давай вино. Молодчина, Жан. Стой тут. Если кто появится, постучи в дверь, – приказал я.

      – Сударь, вы обещали налить мне вина! – прошептал мосье Каню.

      – Blimey!10 Жан! I did not know you are such a rat!11 Десять минут побыл роялистом, а уже стал невыносимым! Неудивительно, что французы казнили вас связками!

      Я закрыл дверь перед его носом.

      Роберт с брезгливым выражением рассматривал мертвеца.

      – Что-нибудь обнаружил? – спросил я.

      – Я

10

Blimey! – (англ.) восклицание, типа «тьфу, черт!» или «черт побери!»

11

I did not know you are such a rat! – (англ.) Я не знал, что ты такая крыса! Выражение, которое английский джентльмен непременно с невозмутимым видом мог сказать в адрес слуге, уличенному во лжи. Граф Воленский, как мы видим, за годы, проведенные в Лондоне, набрался английских выражений, но не манер.