1812, год зверя. Приключения графа Воленского. Лев Портной

я. – Для убедительности возьмем с собой моего камердинера. Он настоящий француз.

      – Француз?! – возмутился Вилсон. – Но почему ты до сих пор не сослал его куда-нибудь в Сибирь?! Он наверняка шпион!

      – Wow! Wow!8 Holy cow!9 – с сарказмом воскликнул я. – Ну, какой из него шпион?! Я его знаю двадцать лет. Разве что за бабами он шпионить горазд!

      Роберт с сомнением покачал головой и буркнул:

      – Любой француз в России на стороне Наполеона. Впрочем, как знаешь.

      Глава 4

      Я с нетерпением дождался окончания приема. Мы уже покидали дворец, как вдруг появился граф Уваров.

      – Ах, вот вы где! – он обратился ко мне. – Ее величество приглашает вас для приватной беседы.

      – Надеюсь, я скоро, – шепнул я Вилсону.

      – Прогуляюсь на свежем воздухе, – ответил англичанин.

      Я отправился столь скорым шагом, что молодому графу Уварову пришлось едва ли не бежать следом. В большой зале перед самыми дверями в кабинет вдовствующей императрицы он все-таки обогнал меня. Мы прошли через небольшую комнату, и Сергей Семенович отворил двери в кабинет.

      – Месье Уваров, это вы? – послышался голос Марии Федоровны.

      – Ваше величество, граф Воленский, – сообщил он.

      – Проходите сюда, мой друг, – позвала императрица-мать. – Месье Уваров, оставьте нас.

      Я обошел ширму и приложился к протянутой руке ее величества. Мария Федоровна сидела вполоборота от письменного стола. Она указала мне на соседнее кресло справа от нее.

      Едва слышно закрылась дверь за графом Уваровым. Императрица взяла меня за руку и тихонько всхлипнула, ее глаза наполнились слезами, две глубокие складки разбежались от уголков ее рта.

      Эта сцена повторялась как ритуал при каждой нашей встрече после смерти Павла Петровича. Тогда, в 1801 году, когда я вернулся из Лондона, только что овдовевшая императрица со слезами сказала:

      – Ах, Андрей Васильевич, Андрей Васильевич, если бы вы были здесь в Петербурге. Вы. Или Аракчеев. Или хотя бы Ростопчин. Павел остался бы жив.

      С тех пор каждый раз Мария Федоровна всхлипывала, брала меня за руку и несколько минут мы сидели в скорбном молчании, отдавая дань памяти покойному Павлу Петровичу и сожалея о том, что не оказалось в роковые минуты рядом с ним никого, кто встал бы на защиту своего императора.

      Затем ее величество глубоким вздохом прерывала паузу, отпускала мою руку, осушала слезы и приступала к делу.

      – Андрей Васильевич, у меня есть к тебе небольшая просьба, но совершенно деликатного свойства, – Мария Федоровна говорила скороговоркой, и я скорее угадывал, чем разбирал слова.

      – Ваше величество, я сделаю все возможное и невозможное, – обещал я.

      – Речь идет о принце Ольденбургском, – сказала Мария Федоровна.

      – Георг? – непроизвольно уточнил я.

      – Да, супруг Катеньки, – подтвердила императрица. – До меня дошли неприятные слухи…

      Она

8

Wow! Wow! – (англ.) вау! вау! – возглас изумления.

9

Holy cow! – (англ.) дословно – святая корова. Употребляется в значении выражения «ни черта себе!»