Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

Он сидит как ни в чём не бывало. Она ему ширинку расстегнула, головой на колени легла и давай хуй насасывать.

      – Ёпт!

      – Отделение где-то рядом было, а он шофёру говорит – по Садовому. Ну и пока они кругаля давали, она уж молофьи наглоталась вдоволь. Раза два кончил.

      – Вафлистка, бля…

      – Ага. A потом он адрес её узнал и на своей на казённой с приятелем подваливал. Ебли её по-разному и катались так же вот. Вообще культурно отдыхали.

      – Сообразительные, бля. Только так и врезаться можно.

      – Да нет. Один ведёт, а другой сзади с ней. А ей хоть бы хуй. Стакан ебанула, и море по колено.

      – Отчаянная баба. Люблю таких. С ними хоть сопли на кулак мотать не надо… А как внешне, ничего?

      – Ленка говорит – ничего…

      Милок дожевал норму, выбросил пакетик.

      Васька остатки своей швырнул в канаву:

      – Один песок, бля. На зубах так и скрипит…

      – А у меня ничего вроде…

      – Так ты из интерната получаешь, ещё бы…

      Спускаясь по лестнице, Соня взяла Василия под руку:

      – Вообще, говорят, это у них лучший спектакль.

      – Что, лучше «Гамлета»?

      – Лучше, конечно! Сашка говорит – они там все почти заняты и выкладываются будь здоров!

      Василий придержал дверь подъезда, Аня прошла.

      Он вышел следом.

      Аня огляделась, сунула руки в карманы пальто:

      – Уже темно…

      – А долго спектакль идёт?

      – Не знаю. Кажется, три отделения.

      – Долго.

      – Там, Сашка говорил, время мгновенно летит.

      – Высоцкий играет?

      – Нет, кажется. Там Смехов, Славина, ну и все остальные.

      – Демидовой нет?

      – Не знаю.

      Перешли через улицу.

      Аня махнула рукой в сторону парка:

      – Давай тут пройдём? Короче ведь.

      – А куда спешить? У нас час в запасе.

      – Там лучше.

      – Пошли.

      Обогнули угловой дом, вышли к парку.

      Возле светящегося пивного киоска толпились несколько человек.

      Аня подняла липовую ветку с четырьмя жёлтыми листьями, помахивая ею, пошла чуть впереди Василия:

      – Вообще у них с «Мастером» сложности были. Им денег не выделили, и они весь реквизит из разных спектаклей взяли. Из «Часа пик» – маятник, из «Гамлета» – занавес, из «Зорь» – машину.

      Василий улыбнулся, вытащил из кармана норму и стал распечатывать:

      – Так это окрошка получается.

      – Вась! Ну ты же не видел ещё, а критикуешь.

      – Я ещё не критикую… А кто Маргариту играет?

      – Шацкая. Она там голая на балу сидит.

      Василий вынул часть нормы из пакетика, откусил, усмехнувшись.

      – Да… ради этого стоит пойти.

      – Дурачок ты. – Аня бросила ветку. – Люди новое делают, а ты издеваешься.

      – Этому новому, Анечка, уже почти полвека. «Таганка» для нас новой кажется потому, что мы больше ничего не видим. Только наше полное невежество позволяет нам называть их авангардом.

      – Чьё это наше?

      – Наше. «Таганка»