Лабиринт. Кейт Мосс

едва не придавив курицу, привязанную к покосившейся тележке.

      – Эй, смотри, что делаешь! – прикрикнула женщина.

      – Я ее даже не задел, – отозвался мальчуган, уворачиваясь от метлы.

      Город гудел, блестел, пах базарным днем. В каждом проулке стучали о камень деревянные ставни: слуги и хозяева отворяли окна, впуская в дом утреннюю прохладу. Бондари приглядывали за подмастерьями, которые наперегонки катили к тавернам громыхающие по мостовой бочки. Повозки скрипели, подпрыгивая на камнях, застревая на ухабах улицы, ведущей к рыночной площади.

      Сажье изучил все переулки города и легко перемещался в толпе, пробираясь сквозь лес ног и рук, отскакивая из-под копыт, проталкиваясь среди овечьих и козьих спин, между ослами и мулами, нагруженными корзинами и вьюками. Мальчишка немногим старше его сердито погонял стайку гусей. Птицы гоготали, клевали друг друга, щипали босые ноги двух маленьких девочек, стоявших в сторонке. Сажье подмигнул малышкам и решил рассмешить. Пристроившись за самым противным гусаком, он захлопал руками, как крыльями.

      – Ты что это делаешь? – завопил мальчишка. – А ну, вали!

      Девчушки смеялись. Сажье загоготал, и тут старый серый гусак развернулся, вытянул шею и злобно зашипел ему прямо в лицо.

      – Так тебе и надо, pec, – процедил мальчишка. – Болван долбаный!

      Сажье отскочил от удара оранжевого клюва.

      – Ты бы получше за ними следил!

      – Только малявки боятся гусей, – фыркнул мальчишка и, подбоченившись, встал перед Сажье. – Малютка испугался гусяток! Nenon!

      – Я и не боюсь, – огрызнулся Сажье и оглянулся на девочек, спрятавшихся за подол матери. – Вот они боятся. Ты бы смотрел, что делаешь.

      – А тебе какое дело, а?

      – Просто говорю, что надо смотреть.

      Мальчишка придвинулся ближе, взмахнул прутом над головой Сажье:

      – Это кто меня заставит? Уж не ты ли?

      Пастух был на голову выше Сажье, весь в синяках и багровых отметинах гусиных щипков. Сажье попятился на шаг и поднял руку.

      – Я говорю, не ты ли меня заставишь? – повторил мальчишка, готовясь к драке.

      От слов, конечно, дошло бы до кулаков, если бы пьянчуга, дремавший у стены, не проснулся и не завопил на мальчишек, чтобы убирались и не тревожили добрых людей. Сажье воспользовался случаем и удрал.

      Солнце уже выглядывало из-за самых высоких крыш, проливая на улицы полосы света и блестя на подкове, вывешенной над дверью кузницы. Сажье задержался, чтобы заглянуть внутрь. Жар кузнечных мехов ударил ему в лицо еще в дверях.

      Вокруг горнов стояли в ожидании несколько мужчин и мальчиков, державших в руках шлемы, щиты и кирасы своих рыцарей. Все это добро требовало починки. Сажье догадался, что кузнец в шато Комталь по горло завален работой.

      Безродного Сажье никто не взял бы даже в ученики, но это не мешало ему в мечтах воображать себя шевалье с собственным гербом. Он попробовал улыбнуться одному-двум пажам его лет, но те, как и следовало ожидать, смотрели сквозь него. Так всегда было и всегда будет.

      Сажье