Лабиринт. Кейт Мосс

голосом. Его тяжелая темная рука сцапала за запястье тощую лапку карманника, пытавшегося вытянуть монету из вышитого кошеля, свисавшего с витого алого пояса купца. От тяжелого подзатыльника мальчишка отлетел прямо на проходившую женщину. Та завизжала. Начинала собираться толпа.

      Сажье потихоньку удрал. Он не желал ввязываться в неприятности.

      С площади Сажье зашел к таверне Святого Иоанна Евангелиста. Денег у него не было, но в душе теплилась надежда, что удастся заработать кружку пива, сбегав по какому-нибудь поручению. У таверны кто-то окликнул его по имени.

      Обернувшись, Сажье увидел бабушкину приятельницу, сидевшую вместе с мужем за прилавком. Женщина махала ему рукой. Она была пряхой, а ее муж – чесальщиком. Неделю за неделей мальчик находил их на том же месте: он расчесывал шерсть, она сучила пряжу.

      Сажье махнул в ответ. Госпожа – na – Марти, как и бабушка Эсклармонда, принадлежала к последователям новой церкви. Ее муж, сеньер Марти, не был верующим, хотя вместе с женой заходил к Эсклармонде на Троицу послушать проповеди Bons Homes.

      Тетушка Марти взъерошила мальчику волосы:

      – Как поживаешь, юный господин? Так вырос, что тебя и не узнаешь.

      – Спасибо, хорошо, – с улыбкой отозвался он и повернулся к ее мужу, связывавшему шерсть в пучки, готовые на продажу. – Bonjorn, сеньер!

      – А Эсклармонда? – продолжала тетушка. – С ней тоже все хорошо? Держит всех в строгости, как всегда?

      Сажье ухмыльнулся:

      – Да уж, как всегда.

      – Ben, ben. Хорошо!..

      Сажье, подогнув колени, уселся у ног пряхи, глядя, как крутится колесо прялки.

      – Na Марти, – заговорил он, помолчав, – почему ты больше к нам не приходишь?

      Сеньер Марти отложил шерсть и переглянулся с женой.

      – Да ты знаешь, – ответила тетушка Марти, отводя взгляд, – столько дел! Мы теперь реже выбираемся в Каркассону.

      Она поправила веретено и продолжала прясть, заполняя жужжанием колесика установившееся молчание.

      – Menina по тебе скучает.

      – И я соскучилась, но друзья не могут все время проводить вместе.

      Сажье нахмурился:

      – Почему же тогда…

      Сеньер Марти торопливо похлопал его по плечу.

      – Не так громко, – понизив голос, предупредил он. – О таких делах лучше помалкивать.

      – О чем помалкивать? – удивился мальчик. – Я только…

      – Мы слышали, Сажье, – перебил сеньер Марти, оглядываясь через плечо. – Весь рынок слышал. Хватит о молитвах, а?

      Недоумевая, чем он так рассердил сеньера Марти, Сажье поднялся на ноги. Госпожа Марти обернулась к мужу. Оба, казалось, забыли о нем.

      – Ты с ним слишком резок, Роже, – прошипела она. – Он ведь всего лишь мальчик.

      – А и нужен-то всего один длинный язык, чтобы нас причислили ко всем прочим. Нам рисковать нельзя. Если люди подумают, что мы водимся с еретиками…

      – Какие там еретики, – огрызнулась