Лабиринт. Кейт Мосс

paire. По правде сказать, ты вправе сердиться.

      Взгляд стал пристальней, но улыбка не исчезла с губ.

      – Обещаю, что не стану бранить тебя, Алаис. Ну же, говори.

      – Даже если я признаюсь, что ходила на реку?

      Он помедлил, но голос звучал все так же ровно.

      – Даже тогда.

      «Чем раньше признаешься, тем скорей уладится».

      Алаис сложила руки на коленях.

      – Сегодня утром, перед самым рассветом, я пошла на реку, туда, где всегда собирала травы.

      – Одна?

      – Одна, да… – Она встретила его взгляд. – Я помню, что обещала тебе, paire, и прошу простить за непослушание.

      – Пешком?

      Она кивнула и замолчала, пока он не махнул рукой, ожидая продолжения.

      – Я там довольно долго пробыла. Никого не видела. Когда уже собиралась уходить, заметила в воде что-то вроде тюка материи. Хорошей материи. На самом деле… – Алаис осеклась, чувствуя, как кровь отхлынула от щек. – На самом деле там был труп. Мужчины. С темными курчавыми волосами. Сперва я думала, он утонул. Мне было плохо видно. Потом разглядела: у него горло перерезано.

      Отец окаменел:

      – Ты не трогала тело?

      Алаис замотала головой:

      – Нет, но… – Она смущенно опустила глаза. – Я испугалась. Боюсь, я потеряла голову. Все там побросала. Только и думала, как оттуда выбраться и рассказать тебе, что нашла.

      Он снова нахмурился:

      – И ты никого не видела?

      – Ни души. Место совсем пустынное. Но я, когда увидела мертвеца, испугалась, что те, кто его убил, где-то рядом. – Голос у нее дрогнул. – Мне казалось, я чувствую на себе их взгляды. Будто за мной подглядывают. Так мне подумалось.

      – Значит, с тобой ничего дурного не случилось, – осторожно проговорил он, тщательно выбирая слова. – Никто тебя не задержал? Не обидел?

      Краска, показавшаяся на щеках Алаис, доказывала, что она поняла, о чем думает отец.

      – Ничего плохого со мной не случилось, кроме того, что моя гордость пострадала и… ты на меня сердишься.

      Она заметила облегчение на лице отца, когда он улыбнулся, и впервые за время разговора улыбка отразилась в глазах.

      – Ну, – вздохнул он, – забыв на время о твоем безрассудстве, Алаис, и о твоем непослушании… Не будем пока о нем… Ты правильно поступила, что рассказала мне.

      Он протянул руку, и ее маленькие тонкие пальчики скрылись под его широкой ладонью, шершавой, как дубленая кожа.

      Алаис благодарно улыбнулась:

      – Прости меня, paire. Я не хотела обманывать тебя, но просто…

      Он отмахнулся от извинений:

      – Не будем больше об этом. Что касается того несчастного, тут уж ничего не поделаешь. Разбойники давно скрылись. Едва ли они стали бы болтаться вокруг, дожидаясь, пока их поймают.

      Алаис насупилась. Слова отца затронули что-то в памяти. Она зажмурилась, представляя, будто снова стоит в ледяной воде, разглядывая тело убитого.

      – Одно странно, отец, – нерешительно проговорила она. – Не думаю, чтоб это были разбойники. Они не сняли с него плаща – красивого и на