Фельдмаршал в бубенцах. Книга вторая. Нина Ягольницер

от полковника, Марцино был готов оттолкнуться сапогами от каменного пола и взлететь. Бездонная пропасть по невероятной удаче обернулась торной дорогой. Теперь оставалось не сплоховать…

      ***

      Сегодня Годелот с нетерпением ожидал нелепой перевязки и поминутно поглядывал на часы. Он не знал точно, чего именно ждет от новой встречи с Бениньо, но намеревался быть внимательней и попытаться понять, играет ли врач какую-то свою таинственную роль в хитросплетении интриг полковника.

      Часов около семи вечера шотландец постучал в уже хорошо знакомую массивную дверь. Бениньо незамедлительно отозвался на стук:

      – Добрый вечер, Годелот, – он жестом пригласил юношу войти, и тот заметил, что врач, обычно безупречный, нынче выглядит уставшим и слегка помятым, – о, вы принесли рукопись? Значит ли это, что вы ее уже прочли, или же она показалась вам излишне скучной?

      Годелот поклонился:

      – Господин доктор, я читал этот труд всю ночь и к утру закончил.

      – Поразительное усердие, – в суховатом голосе Бениньо вдруг послышалась мягкая усмешка, – снимайте колет. Головные боли не усилились? Тошнота?

      – Нет, господин доктор, разве что ссадина на голове досаждает.

      – Что ж, это пустяки, только будьте поосторожней с гребнем.

      Бениньо заканчивал перевязку, когда в его апартаменты постучался лакей, бесстрастно выслушал распоряжение подать ужин и удалился. Врач же, ополаскивая руки в фаянсовом тазу, сообщил шотландцу:

      – На следующей неделе я сниму вам швы. Похоже, с вашей головой тоже все обошлось. К службе вы годны, только в бане не злоупотребляйте горячей водой, заживающим ранам она не на пользу. И немедля дайте мне знать, если вам станет хуже.

      – Благодарю вас.

      Годелот неловко замолк. Ему показалось поначалу, что Бениньо, сам заговоривший о рукописи, согласится ответить на несколько вопросов… Их, конечно, было несметное множество, но хотя бы самые важные… Однако врач, похоже, окончил разговор, и шотландцу оставалось только удалиться. Пауза затягивалась, и Годелот, смутившись, поклонился:

      – Не буду вам мешать, господин доктор. Доброй ночи.

      Бениньо же, бросив на стол полотенце, обернулся:

      – Вы спешите? Заняты в ночном карауле?

      – Нет, господин доктор, мой караул завтра в полдень.

      – Великолепно. Тогда, Годелот, я хочу предложить вам составить мне компанию за ужином. Мы обсудим прочитанную вами книгу, наверняка, вам многое показалось в ней необычным.

      Шотландец онемел. Личный врач герцогини, высокообразованный и самый влиятельный в доме человек, после хозяйки, запросто предлагал ему сесть с ним за один стол для почти что дружеской беседы…

      – О… – пробормотал он, заливаясь краской, – господин доктор, я право… Я не уверен, что могу…

      – Бросьте, Годелот, – врач уже сноровисто раскладывал свои склянки, крючки и ножницы по целой батарее ящичков, –