Сон-да-ветер. Дилогия. Александра Глазкина

себе власть над осиротевшей стихией. И все, начало нового апокалипсиса! Черт, я даже умереть в этом мире по своей воле не могу! Чертей тут нет, вспоминаю слова Бриза. Где же он, мой вечный трикстер? Осмелится ли он показаться мне на глаза после такого своеволия?

      А там, на побережье, уже готовятся снять ожерелье с новой нареченной. Ну и что, что не выдержан привычный срок! Что без малого два года назад уже плыла лодка по лунной дороге. Я – в своем праве, и никто из смертных не осмелится проигнорировать знамение!

      Нет, я не перенесу, если по моей вине еще раз погибнет человек. Не перенесу, если меня вновь обманут. Изменить уже ничего не могу, но в этот раз я не допущу ошибки. Какая бы девушка не появилась на берегу, я не подпущу ее близко! Пусть живет, как может! Тогда не жаль будет ни отпускать ее, ни, если уж я очерствею окончательно, сбрасывать в пропасть! Для любви в моей душе места больше не найдется. Приняв это решение, успокаиваюсь. В конце концов, ничего страшного не произошло. Закрываю глаза и засыпаю прямо на полу, растворяясь в лунном холоде. Сомния не явит мне подсказку, как выбраться из этого сумасшедшего мира, но сон – это всегда передышка.

      НИРА

      Сегодня ночью я, впервые в жизни, сотворила дримеру. Четырехкрылую. Сижу и любуюсь на ее переливы. Я знаю, что обязана ее отпустить, как знаю и то, что мне не дано прочитать собственный сон. Первая луна уже ушла за горизонт, вторая – бледная, уставшая от ночного бдения, но след ее света еще серебрится по воде. По нему я и пускаю дримеру, долго смотрю, как струясь и переливаясь, она плывет на восток. Что кроется там, за дрожащей радужной оболочкой? И что происходит с нашими снами? Достаются ли они, согласно верованиям, Аиру, чтобы он знал обо всем, чем живут подвластные ему смертные? Или дримеры растворяются в лунном свете, возвращаясь в царство сновидений, откуда явились?

      Наверное, сказывается то, что я спала на берегу, все тело затекло, а мысли движутся вяло. Сквозь пелену забытья постепенно проступают события вчерашнего дня, но у меня нет сил на то, чтобы вновь плакать. На смену отчаянию пришла апатия, знаю, так бывает после сильных потрясений, но сейчас это даже лучше, ведь до побега мне предстоит продержаться еще один день. Я сижу, бездумно наблюдая, как на смену Лунам взбирается ввысь Солнце, а небо окрашивается то золотистым, то лазоревым, и резво выбегают маленькие кудрявые облака. Стихия всегда завораживает, даже когда знаешь, что скоро в ее честь начнется ритуал.

      Ритуал! Вспомнив о нем, вскакиваю на ноги. Ох, Жрица рассердится, ведь я должна быть среди провожающих! Бегу к храму из всех сил. К счастью, песен не слышно, хотя жребий уже брошен. Кому же из бедных моих подружек выпала великая честь отправиться на Остров? Чем ближе подхожу, тем сильнее колотится сердце. Что-то неправильно! Обряд еще не начали?

      Увидев меня, люди расступаются. И растерянность на их лицах сменяется облегчением. Неужели из-за моего отсутствия Жрице пришлось