Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

вам не идет. Барышня Аибагава…

      – Не женщина легкого поведения, знаю. Я и не смотрю на нее в таком свете. – Якоб рассказал бы Маринусу про Анну, но недостаточно доверяет доктору, чтобы раскрыть перед ним душу.

      – В каком же тогда свете, – осведомляется Маринус, – вы на нее смотрите?

      – Как на… – Якоб ищет подходящее сравнение. – Как на книгу, чья обложка способна заинтересовать и в которой хотелось бы прочесть несколько страниц. Ничего больше.

      Сквознячок приоткрывает скрипучую дверь лазарета на две койки.

      – Тогда я вам предлагаю вот какую сделку: возвращайтесь сюда к трем часам и сможете в течение двадцати минут в лазарете ознакомиться с теми страницами, какие барышня Аибагава сочтет нужным вам показать. Однако все это время дверь будет открыта, и если вы проявите к ней хоть на йоту меньше уважения, чем оказали бы своей сестре, месть моя будет иметь библейские масштабы.

      – По тридцать секунд за сонату – не слишком-то щедрая цена.

      – А тогда вы с вашим будто бы подарком знаете, где дверь.

      – Значит, не договорились. Всего наилучшего!

      Выйдя на улицу, Якоб моргает от яркого света.

      Останавливается около Садового дома и ждет.

      В горячем воздухе звенит яростная первобытная песня цикад.

      Невдалеке, под соснами, хохочут Ауэханд и Туми.

      «Боже милосердный, – думает Якоб, – как здесь одиноко».

      Элатту так и не приходит с поручением. Якоб возвращается в операционную.

      – Значит, договорились. – Маринус уже закончил бритье. – Только нужно отвести глаза шпиону из числа моих учеников. Сегодня намечена лекция о дыхательной системе человека, и я намерен сопроводить ее наглядной демонстрацией на живом примере. Попрошу Ворстенбоса одолжить мне вас для этой цели.

      Якоб слышит себя как будто со стороны:

      – Согласен…

      – Вот и славно. – Маринус вытирает руки. – Вы позволите – маэстро Скарлатти?

      – Но плата после доставки товара.

      – Ах так? Моего честного слова недостаточно?

      – Всего хорошего, доктор. Встретимся без четверти три.

      Когда Якоб входит в помещение архива, Фишер и Ауэханд мгновенно замолкают.

      – Приятно и прохладно, – замечает вновь прибывший. – По крайней мере, здесь.

      – А по-моему, – Ауэханд обращается к Фишеру, – здесь жарища и духота.

      Фишер фыркает, как конь, и удаляется к своей конторке – самой высокой в комнате.

      Якоб нацепляет на нос очки и рассматривает полку с бухгалтерскими книгами за последние десять лет.

      Вчера он вернул на место записи с 1793 по 1798 год, а сейчас они куда-то делись.

      Якоб смотрит на Ауэханда; Ауэханд кивает на согбенную спину Фишера.

      – Господин Фишер, вы, случайно, не знаете, где книги с девяносто третьего по девяносто восьмой?

      – Я у себя в конторе обо всем знаю, где что лежит.

      – Не будете ли так добры сказать мне, где я могу их найти?

      – А вам зачем? – оглядывается Фишер.

      – Чтобы