Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

мужчина не дает выход своим, э-э… естественным потребностям, это может его толкнуть в объятия порока!

      – Господин Гроте, вы скучать без своя жена, – спрашивает Хори, – которая там, в Голландии?

      – «К югу от Гибралтара, – цитирует капитан Лейси, – все мужчины – холостяки».

      – Вот только Нагасаки, – замечает Фишер, – значительно севернее Гибралтара.

      – Гроте, – говорит Ворстенбос, – а я и не знал, что вы женаты.

      – Да он не любит об этом говорить, – поясняет Ауэханд.

      – Тупая коровища с Западной Фрисландии. – Повар облизывает потемневшие зубы. – Я, господин Хори, только и вспоминаю о ней, когда молюсь, чтоб турки устроили набег на их деревню и умыкнули эту гадину.

      – Если жена не по нраву, – спрашивает переводчик Ёнэкидзу, – почему не развестись?

      – Легче сказать, чем сделать, – вздыхает Гроте, – в так называемых христианских странах.

      – Тогда, – Хори кашляет, поперхнувшись табачным дымом, – зачем жениться?

      – О-о, господин Хори, это долгая и грустная повесть, вам будет неинтересно…

      – В свой прошлый приезд домой, – любезно начинает Ауэханд, – господин Гроте стал ухаживать за юной наследницей, проживающей в солидном особняке на Ромоленстрат. Девица рассказывала, что ее папенька, будучи слабого здоровья и не имея наследников мужского пола, мечтает передать ферму в надежные руки зятя; при этом она горько жаловалась – дескать, разные прощелыги выдают себя за достойных женихов, а сами – голь перекатная. Господин Гроте согласился с тем, что море Брачных игр кишит хищными акулами, в то же время сетуя, что к молодому parvenu[6] из колоний относятся с предубеждением, будто ежегодный доход с плантаций на Суматре отчего-то хуже наследных денег в старой доброй Голландии. Через неделю голубков поженили. Наутро после свадьбы хозяин таверны выставил им счет, и тут каждый из них говорит супругу: «Заплати по счету, радость души моей». Но к их неподдельному ужасу, ни тот ни другая сделать этого не смогли, поскольку и жених, и невеста потратили последние гроши, чтобы добиться брака! Плантации на Суматре мигом испарились, дом на Ромоленстрат превратился в декорацию, хитроумно подготовленную соучастником заговора, а болезненный тесть оказался здоровяком-грузчиком…

      Капитан Лейси оглушительно рыгает.

      – Прошу прощенья! Это, видать, фаршированные яйца действуют…

      – Господин ван Клеф? – спрашивает Гото с тревогой. – Турки делать набеги в Голландия? Этого нет в последняя сводка новостей фусэцуки.

      – Господин Гроте пошутил. – Ван Клеф стряхивает крошки с салфетки.

      – Пошутил? – Старательный молодой переводчик моргает и хмурит брови. – Пошутил…

      Купидон и Филандер наигрывают изысканно-томную мелодию Боккерини.

      – Грустно думать, – печалится Ворстенбос, – что, если власти в Эдо не повысят квоту на медь, в этих комнатах навеки воцарится тишина.

      Ёнэкидзу и Хори морщатся; Гото и Огава сохраняют неподвижные физиономии.

      Голландцы

6

 Выскочка (фр.).