Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

сидит, а Фетида, колено обняв,

      Так и держит, припав, умоляет и снова, и снова:

      «Непреложный обет дай, согласие мне, покивав,

      Иль отвергни! Ты страха не знаешь; скажи, – можно чаять? {515}

      Остаюсь всех презренней богинь, назиданье поняв».

      Ей, вздохнув во всю грудь, туч гонитель Зевс так отвечает:

      «Дело скорбное, ненависть ты возбуждаешь горой

      Геры, очень надменной; злой речью меня оскорбляет

      Непрестанно и так, пред семьёю бессмертных, порой, {520}

      Спорит всё, и вопит: «Ты троян на войне защищаешь!»

      Но теперь удались, пусть тебя не увидит со мной

      Гера; прочее всё я приемлю, что ты поручаешь!

      Будь покойна, увидишь, кивну тебе, взор поверни

      От лица моего; из бессмертных богов получаешь {525}

      Величайший залог, невозвратный обет сохранив,

      Не свершиться не может, когда головою киваю!»

      И в знамение чёрные брови вздымает Кронид.

      Благовонные волосы вверх поднялись, навевая

      От бессмертного ветер, потрясся Олимп многоглав… {530}

      От могучего бога, где небо пучина скрывает,

      Нимфа ринулась прочь, от Олимпа блистания слав.

      Зевс вернулся в чертог; боги все, почитая заветы,

      Отца встретили стоя. Не смел, кто бы ни был лукав,

      Ждать грядущего сидя; навстречу поднялись с рассветом. {535}

      На великий трон сел; но владычица Гера в груди

      Всё узнала, увидя, как с ним полагает советы

      Среброногая нимфа Фетида, с утра приходив.

      Живо Дия Кронида достала язвительной речью:

      «Из богов кто с тобой был, коварный, совет учредив? {540}

      Знать, приятно тебе, как отстав от меня ты, конечно,

      Держишь тайные думы! Ты сам по себе, уж прости,

      Не решишься поведать мне слова из помыслов вечно!»

      Отвечает отец и мужей, и богов, загрустив:

      «Гера, ты не ласкайся мои все решенья исчислить; {545}

      Будет тяжко тебе, хоть ты мне и супруга, прости!

      И никто не познает, мои непостижны все мысли,

      До тебя, – и земных, и небесных дай предостеречь, —

      Из богов я один только волен советы промыслить!

      Ты меня не проси, ни сама не выведывай впредь!» {550}

      Ясноглазая Гера вскричала, проснулась обида:

      «Невозможный Кронид! Что ведёшь здесь жестокую речь?

      Ни тебя вопрошать, ни сама узнавать, хоть для вида

      Не желала! Ты делай спокойно, что хочешь, точь-в-точь.

      Об одном трепещу, – чтоб тебя не склонила Фетида, {555}

      Старца дочь, среброногая нимфа морская, что в ночь

      Рано села с тобою, колено твоё обнимая.

      Дал ты знак ей, как я посмотрю, Ахиллесу помочь,

      Честь отмстить, ты, ахеян толпу у судов истребляя?».

      Ей опять, прогремев, вторит тучегонитель Кронид: {560}

      «Все ты дивная видишь, ты, вечно меня соглядая!

      Не успеешь понять ничего, не плети свою нить!

      Сердце мне отвратишь, и тебе будет боль в том порука, —

      Что