Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

нежную ранила пряжкой златой неприлично!» {425}

      Так сказала; смеялся бессмертных и смертных отец,

      Говорил золотой Афродите, призвав её лично:

      «Дочь любимая! Войны и кровь не тебе дал в обет,

      Занимайся ты сладостных браков делами отлично;

      Тут же грозный Арей и Афина наделают бед». {430}

      «Аллилуйя», – бессмертные пели себе, видя битву.

      Той порой на любимца Энея напал Диомед,

      Понимая, что тот сам рукой Аполлона покрытый.

      Не страшится он мощного бога, чтоб сына царя

      Выдать Смерти Энея, похитить доспех знаменитый. {435}

      Нападал трижды, в сердце убийства желая, но зря, —

      Аполлона блистательный щит трижды всё отражает;

      Но, когда налетит он в четвёртый, как демон горя,

      Аполлон стрелец голосом грозным к нему провещает:

      «Отступи, и не мысли равняться с богами, Тидид, {440}

      Очень гордый! Никто никогда здесь ещё не сравняет

      И бессмертных богов, и по праху кто жизнь лишь влачит!»

      Так сказал, – и назад отступает Тидид сам ногами,

      Гнева бога боясь, Аполлона, что вдаль поразит.

      Аполлон же, Энея похитив из толп, сам с богами, {445}

      В нашем храме Пергама великом, кладёт на столе.

      Там и Лето, и с ней Артемида, что мечет стрелами,

      Возвращают в том храме и мощь, и красу зрелых лет.

      Той порой Аполлон сотворил призрак ложный с успехом, —

      Как Эней он живой, и оружием грозным одет. {450}

      Возле призрака Трои сыны, на ахеян наехав,

      Все сшибались грудь в грудь, разрывая одежды из кож,

      Разбивая щиты круговые и перья доспехов.

      И Арею тогда Аполлон Феб воскликнул: «Ну, что ж!

      О, Арей, душегубец кровавый, разрушивший стены! {455}

      Иль того человека из битв удалить не придёшь

      Ты, Тидида, ведь с Дием отцом воевать шёл везде он?

      Он богиню Киприду копьем уязвил по рукам;

      На меня самого устремился ужасный, как демон!»

      Так сказав, он прошёл по Пергама высоким стенам; {460}

      Но свирепый Арей всех троян возбудить был намерен,

      Вид приняв воеводы фракиян, Акаманта, сам.

      Он к Приама, питомца богов, сыновьям речью веял:

      «О, Приама сыны, базилевса, что богом храним!

      Долго ль будем ещё попускать мы убийство ахеям, {465}

      Иль начнём при воротах сражаться один на один?

      Воевода погиб, как божественный Гектор, оплачем;

      Славный, добрый Эней, он могучий Анхиза был сын!

      Благородного друга спасём мы из боя с удачей!»

      Так сказав, он вдохнул силу с мужеством в каждый народ. {470}

      Сарпедон укорять благородного Гектора начал:

      «Гектор! Где твое мужество, коим ты прежде был горд?

      Говорил, – защитить без народа свой город нескромно,

      Ты с зятьями один сможешь, с братьями; где же твой род?

      Здесь же ни одного не могу, ни найти, ни припомнить. {475}

      От сражения прячутся, словно как псы перед львом;

      Мы ж