Где папа?. Юлия Кузнецова

я подошла к высоченному дому, у которого толпились тётки разных возрастов. Одни подпрыгивали на месте от холода, другие курили, третьи болтали и смеялись. Но их было очень много. Я глянула на подъезд – к нему вообще было невозможно подойти. Всё забито тётками. Я подошла к крайней. И вдруг поняла, что не могу говорить. Осипла. Почему вдруг?

      – Извините, – прошептала я, – как записаться на получение?

      – Что? – раздражённо переспросила крайняя тётка.

      На ней была тонкая фиолетовая куртка с дырочкой на плече, из дырки торчали белые синтепоновые завитушки.

      – Чего тебе?

      – Мне… На получение…

      – Получают без очереди! – со злостью сказала она.

      Она вроде сказала, а получилось – словно дала мне по уху мокрой варежкой. Я открыла рот, но вспомнила, что у меня нет голоса.

      Поплелась к подъезду.

      – Извините, – несмело начала я, пытаясь пробраться среди тёток.

      – Ты куда? – вдруг спросила одна, в красном пальто и чёрной шляпе, из-под которой торчали волосы явно немытые, со слипшимися прядями.

      – Я… на получение.

      – А письмо где? В котором сказано, что можешь приехать?

      – У меня ничего нет, – испугалась я.

      – Тогда не дадут ничего, можешь не толкаться!

      – Почему не дадут? – заволновались другие.

      – Да вот ей не дадут, она получать без письма собирается.

      – Обнаглела совсем? – спросили откуда-то в конце. – Мы тут что, идиоты все? Стоим, чтоб записаться, а она вон без письма хочет.

      – Да, бывают же такие бессовестные. Я вообще с Щукинской приехала. Просто прописана у родителей.

      – А у меня лялька уже три часа не кормлена.

      – А сколько ей?

      – Четыре месяца.

      – Так уже можно по три часа не кормить.

      – Ну конечно! Вы что, с ума сошли? Я по первому требованию кормлю!

      – Вот и сами виноваты, что избаловали!

      – На вашу посмотрю, как вырастет! Есть хочет дитё, а вы ей – по часам.

      – К порядку надо с детства приучать! А то и вырастают потом такие! Которые внаглую – без очереди, без письма! Надо им. Всем надо!

      – Да, молодая же, могла бы и постоять!

      – Слишком молодая, у тебя точно двое?

      – Да врёт небось…

      Я испуганно озиралась. Они ко мне обращаются?! Что я им сделала?

      Злобные курицы. Набросились. Клюют, клюют, клюют.

      – Девчонки, уходит!

      – Так я и говорю – халявщица какая-то. Денежки-то всем охота. А стоять неохота.

      Я не уходила, я убегала. Снова путаясь в домах, пытаясь выбраться к остановке. Но домá изменились. Они набухли, стали огромными, серыми, и снег был грязным вокруг и чавкал, пачкая мои сапоги, которые мы купили с папой.

      «Нет, вы подумайте, – сказала тогда мама, – обманули приличного мужчину. Ну зачем ты ей купил сапоги на рыбьем меху?» Я еще долго думала в тот вечер, какой такой у рыбы мех…

      Дома, лысые деревья, заляпанные грязью машины – все навалились на меня. Мне стало душно