Где папа?. Юлия Кузнецова

гулять – и хозяйничай.

      И цифры мама любит, да.

      Отметки, счета, даты, ценники, кроссворды судоку, наконец! Когда она убегает на кухню после ссоры с папой, то считает там до десяти, а то и до двадцати. Когда варит яйца, считает минуты. Чтобы уснуть, считает до ста. А когда стирает, для развлечения (честное слово) возводит числа в квадрат.

      – Дай мне, – говорит иногда, – свой учебник по алгебре. Задачки пощёлкаю.

      Она и утешает меня всегда цифрами. «Когда тебе будет двадцать, тебе будет на всё это плевать». А ещё: «Если бы ты занималась собой, то вполне могла бы убрать эти пять лишних сантиметров с талии». А вот ещё: «Не хочешь есть? Ну тогда три ложки каши и пять – творога. И ещё – четыре черносливины. И я от тебя отстану».

      Она считает, что мы с папой не слишком приспособлены к жизни. Без неё бы пропали, однозначно. Ирка вот как-то из-под маминой опеки вывернулась. Мама, конечно, считает, что Ирка всё делает неправильно: и готовит не так, и работает не там, а уж про Костю лучше помолчать. Но всё-таки, по маминому мнению, Ирка справляется худо-бедно без неё. А мы с папой – как птенцы с вечно открытыми ртами.

      Нас даже в магазин послать нельзя. Принесёт папа пакет с помидорами, а мама поставит на стол и начнёт перебирать их и ворчать:

      – Вот заразы! – (Это про продавщиц.) – Накидали гнилья. Обманули такого порядочного мужчину! Видят, что не разбирается, и кидают всякую дрянь в пакет.

      – Вот, Муськин-Пуськин – Папа поднимает в воздух палец. – Я, между прочим, порядочный мужчина. И неважно, в общем-то, что эти помидорцы сам выбирал…

      Человек, который распрямляет стальные клетки

      А я вот не считаю, что папа не приспособлен к жизни. Нет, ну, конечно, он явно не спец в вопросах, где и что купить, и парит в основном в облаках, придумывая свои рассказы.

      Но он умеет делает такое, чего не умеет никто.

      Помню в детстве одну игрушку. Я её ненавидела.

      Сложенная клетка. Сверху ручка. Дёргаешь ручку резко вверх. И клетка распрямляется. Становится объёмной. Тогда можно открыть дверцу и посадить в клетку игрушечную птицу. Кажется, у птицы на пузике то ли кнопка, то ли рычажок, и она может петь.

      Мне было страшно смотреть на эту игрушку, которую только что, на моих глазах распрямили одним движением. Потому что я была уверена: когда-нибудь эта клетка сложится обратно сама и придавит птичку.

      В школе моя клетка постоянно складывается. Но меня ей не раздавить. Потому что всегда рядом папа, и он ловит клетку за ручку всякий раз, когда она собирается сложиться. И спасает меня.

      Такой вот он, мой папа. Просто маленький великанчик, как в книге у Цыферова.

      Хлеб-с-Вареньем

      Меня папа зовёт Муськин-Пуськин. А я его – Хлеб-с-Вареньем.

      Ночью я смотрю канал MTV. Клипы. Я смотрю внимательно, чтобы запомнить, что есть личности, которые круче моих одноклассников. Которые уже чего-то добились в жизни.

      И тогда, на фоне этих ярких, красивых людей, которые так умело поют и двигаются, меркнут звёзды моего класса, – Алка, Фокс, Алаша и остальные.

      Как-то