Одиссея. Гомер

чудищем моря в соседстве легко ли лежать человеку!

      Но принесла нам спасенье она и великую помощь:

      Смазала каждому ноздри амвросией, пахнувшей сладко.

      Запахом тем благовонным был смрад уничтожен чудовищ.

      Стойко мы целое утро под шкурами там пролежали.

      Стаями вышли из моря тюлени и друг возле друга

      Все на песке улеглись близ прибоем шумевшего моря.

      В полдень вышел старик из соленого моря; увидел

      Жирных тюленей своих на песке, обошел, сосчитал их;

      Первыми нас между чудищ своих сосчитал он; и мысли

      Не было в духе его о засаде. Улегся и сам он.

      Выскочив с криком из ям, мы кинулись к старцу, схватили

      Крепко его. О коварном искусстве своем не забыл он.

      Огненнооким сначала представился львом бородатым,

      После того леопардом, драконом и вепрем огромным,

      Деревом вдруг обернулся высоким, текучей водою.

      Стойкие духом, бесстрашно его мы держать продолжали.

      Это наскучило скоро в уловках искусному старцу.

      Вдруг, с человеческим словом ко мне обратившись, спросил он:

      – Кто из бессмертных тебя, Атреид, обучил из засады

      Мной овладеть против воли моей? Чего тебе нужно? –

      Так спросил он, и я, ему отвечая, промолвил:

      – Знаешь ты, старец, и сам, – для чего отвлекаешь вопросом,

      Как я на острове долго сижу и найти не умею

      Выхода, как постепенно все более падаю духом.

      Ты хоть скажи мне, о старец, – ведь все вам, бессмертным, известно,

      Кто из богов меня тут задержал и закрыл мне дорогу

      Для возвращенья домой по обильному рыбами морю? –

      Так говорил я. Немедленно мне, отвечая, сказал он:

      – Но ведь, всходя на корабль, обязательно должен был жертву

      Зевсу и прочим богам ты принесть, раз хотел поскорее

      По винно-чермному морю вернуться в родимую землю.

      Ибо тогда лишь судьба тебе – близких увидеть, приехать

      В дом твой прекрасный обратно и в милую землю родную,

      Если теперь же назад ты поедешь к теченьям Египта,

      Зевсом вспоенной реки, и святые свершишь гекатомбы

      Вечно живущим богам, владеющим небом широким;

      И подадут тебе боги дорогу, какую желаешь. –

      Так говорил он. Разбилось тогда мое милое сердце:

      Он мне приказывал снова по мглисто-туманному морю

      Ехать обратно в Египет тяжелой и длинной дорогой!

      Но, несмотря и на это, ему отвечая, сказал я:

      – Все это точно, о старец, исполню я, как мне велишь ты.

      Но расскажи еще вот что и будь откровенен со мною:

      Все ль невредимо в судах воротились ахейцы, которых

      Нестор и я за собою оставили, Трою покинув?

      Или погиб кто-нибудь с кораблем своим гибелью горькой,

      Или, проделав войну, на руках своих близких скончался? –

      Так говорил я. И, мне отвечая, тотчас же сказал он:

      – Что ты об этом, Атрид, выспрашивать вздумал? Не надо б

      Знать тебе лучше об этом. Не думаю я, чтобы долго

      Смог ты остаться бесслезным,