Уроки мудрости. Конфуций

V, 2)

I

      Пусть птица-певунья собою мала –

      Способна до самого неба взлетать…

      Какая на сердце мне давит печаль,

      Лишь только я предков начну вспоминать!

      И я до рассвета уснуть не могу –

      Покойные в думах отец мой и мать.

II

      Кто ровен и мудр, хоть и выпьет вина,

      Себе господин, в нем приятность видна.

      А кто неумен да невежда притом,

      День за день все больше сидит за вином.

      Но каждый да помни о долге своем:

      Судьбу утеряв, не воротишь потом!

III

      В глубокой долине растут бобы,

      Я вижу: народ собирает их.

      Не жаль шелкопряду детей своих –

      Порою оса похищает их.

      Добру научите детей своих –

      Подобными вам воспитайте их!

IV

      Иль на трясогузку ты бросишь свой взор –

      Она и поет, и летит на простор…

      Вперед, что ни день, я все дальше иду,

      Шаг с каждой луной ускоряй – все не скор!

      Пораньше вставай и попозже ложись –

      Родившим тебя да не будешь в укор.

V

      Вот птица порхает, что в тутах живет, –

      Клюет она, с тока таская, зерно…

      О, горе вдовицам у нас и больным –

      Им, сирым, в темницах страдать суждено.

      Лишь с горстью зерна выхожу со двора

      Гадать, как идти мне стезею добра.

VI

      Будь мягок, почтенья исполнись к другим,

      Как птицы, что сели на ветви дерев.

      Мы, будто приблизясь к обрыву, стоим –

      Будь чуток с другими и сдерживай гнев,

      Будь так осторожен, как тот на пруду,

      Кто первым проходит по тонкому льду.

      Вороны по воздуху крыльями бьют[189]

      (II, V, 3)

I

      Вороны по воздуху крыльями бьют –

      Обратно к родным вылетают местам.

      У всякого счастье свое и приют,

      И только несчастлив и грустен я сам.

      Грехи ли мои перед небом тяжки?

      В какой перед ним я повинен вине? –

      Но только исполнено сердце тоски,

      Не знаю, что делать несчастному мне?

II

      Большая дорога гладка и ровна,

      Но пышной травой вся покрылась она.

      И сердце тоскою разбито мое,

      Поранено сердце, и горесть сильна,

      Она превратила меня в старика,

      В постели я только вздыхаю без сна…

      О, сердца тоска и глубокая боль!

      И как голова тяжела и больна.

III

      Посажены были катальпа и тут –

      А люди и нежат деревья, и чтут[190].

      Я мог на отца лишь с надеждой взирать,

      Была мне привычной опорою мать.

      Мои волоса не от их ли волос,

      Не я ль к материнскому чреву прирос?

      О небо! Иль не было лучшего дня,

      Чем тот, когда мать породила меня?

IV

      На ивах зеленый, блестящий наряд,

      И звонкое слышится пенье цикад;

      Глубокие воды… Над ними в тиши

      Стоят тростники, и густы камыши.

      А

189

Ода о жалобе царевича И-цзю на немилость отца, царя Ю-вана, лишившего его, старшего сына, прав на отчий престол в пользу Бо-фу – сына своей любимой наложницы Бао Сы.

190

Багровые наколенники были знаком царского достоинства, багрово-желтые – княжеского.