Соловей. Кристин Ханна

с выключенными фарами; Изабель едва успела отскочить в канаву.

      В городе дела обстояли не лучше: все магазины заперты, фонари погашены, окна скрыты затемнением. И повсюду такая жуткая давящая тишина, что ее шаги грохотом разносились по округе. Изабель все острее ощущала, что комендантский час уже наступил, а она его нарушает.

      Она юркнула в ближайший переулок и дальше пробиралась, нащупывая пальцами шершавую стену. Заслышав голоса, замирала, пока вновь не воцарялась тишина. На дорогу до станции ушла целая вечность.

      – Halt!

      Окрик прозвучал одновременно со вспышкой яркого белого света. По ту сторону фонаря угадывался темный силуэт.

      Немецкий солдат приблизился:

      – Девушка, просто девушка. Вы знать про комендантский час, а?

      Изабель медленно выпрямилась, глядя на солдата с решительностью, каковой вовсе не чувствовала:

      – Да, я знаю, что нельзя выходить на улицу вечером. Но у меня срочное дело. Мне нужно в Париж. Мой отец болен.

      – Где ваш Ausweis?

      – У меня его нет.

      Солдат спустил винтовку с плеча:

      – Нет путешествовать без Ausweis.

      – Но…

      – Идти домой, девушка, пока нет пострадать.

      – Но…

      – Марш, пока я не решил вас заметить.

      В душе Изабель почти визжала от ужаса. С трудом сумела спокойно отойти от патрульного, не произнеся ни слова.

      На обратном пути она уже не пряталась, но всячески демонстрировала свое презрение к комендантскому часу, просто дожидаясь очередного патруля. Ей даже хотелось, чтобы ее остановили, уж тогда она смогла бы выкрикнуть наконец все проклятия, что давно рвались наружу.

      Нет, она не сможет так жить. Под одной крышей с нацистом, в городе, который покорился без звука. Вианна не одинока в своем стремлении верить, что Франция не сдалась и не была завоевана. Владельцы магазинов и бистро улыбались немцам, наливали им шампанское и продавали лучшие куски мяса. Крестьяне, деревенщина, просто пожимали плечами и продолжали жить как ни в чем не бывало; о, ну да, они порой недовольно ворчали и даже показывали не в ту сторону, если у них спрашивали дорогу, но этим и ограничивалось их сопротивление захватчикам. Неудивительно, что немецкие солдаты надувались спесью. Они ведь захватили город без единого выстрела. Дьявол, да они сделали это со всей Францией.

      Изабель не могла забыть то, что видела в полях под Туром.

      Дома она вернулась в свою комнату, бывшую детскую. Вскоре откуда-то потянуло сигаретным дымом, и Изабель вновь едва не заорала от злости.

      Он еще и курит! Этот капитан Бек, с его мордой, словно топором вырубленной, с фальшивой улыбкой, он запросто может вышвырнуть их из дома, если пожелает. Даже без всякой на то причины, просто так. Отчаяние словно уплотнилось и сконцентрировалось, превращаясь в гнев, подобного которому она не испытывала прежде. Внутри будто взведенная бомба. Одно неверное движение или слово – и прогремит взрыв.

      Изабель решительно распахнула дверь в комнату Вианны.

      – Чтобы уехать из города,