Соловей. Кристин Ханна

Я простой капитан вермахта. Я подчиняюсь приказам, мадам, а не отдаю их. И мне приказано поселиться здесь. Но вы можете быть уверены, что я джентльмен.

      – Мы уйдем, – заявила Изабель.

      – Уйдем? – потрясенно оглянулась на сестру Вианна. – Это мой дом. – И обернулась к капитану: – Я могу полагаться на вашу порядочность?

      – Безусловно.

      Изабель медленно мотала головой.

      Вианна понимала, что выбора у нее нет. Она должна позаботиться о Софи, пока не вернется Антуан, а он потом разберется со всеми неприятностями. Он непременно вернется, скоро, ведь перемирие подписано.

      – Внизу есть небольшая спальня. Вам там будет удобно.

      – Спасибо, мадам, – кивнул капитан. – Я принесу вещи.

      Едва за капитаном закрылась дверь, Изабель гневно воскликнула:

      – Ты с ума сошла? Мы не можем жить в одном доме с нацистом.

      – Он сказал, что он офицер вермахта. Разве это одно и то же?

      – Да мне плевать на детали их субординации. Ты не понимаешь, что они намерены здесь устроить, Вианна. А я понимаю, я видела. Мы уйдем. Переедем к соседям, к Рашель. Мы вполне можем пожить у них.

      – У Рашель слишком тесно, и вообще я не намерена отдавать немцам свой дом.

      На это Изабель нечего было ответить.

      Вианна чувствовала, что в горле начинается нестерпимый зуд. Старая нервная болезнь вернулась.

      – Можешь уходить, если хочешь, а я дождусь Антуана. Мы капитулировали, он скоро будет здесь.

      – Вианна, прошу тебя…

      Громко хлопнули ворота. Стук в дверь.

      На ватных ногах Вианна подошла к двери, трясущимися руками потянула ручку, отворила.

      Капитан Бек стоял на пороге, с фуражкой в одной руке и маленьким кожаным чемоданом в другой.

      – Еще раз здравствуйте, мадам, – обратился он к хозяйке, словно его долго не было.

      Вианна рассеянно потерла шею, чувствуя себя удивительно беззащитной под взглядом этого мужчины. И торопливо отступила, приглашая:

      – Сюда, герр капитан.

      Будто новыми глазами она увидела гостиную, которую обставляли и украшали три поколения женщин ее семьи. Оштукатуренные стены цвета свежеиспеченной бриоши, серые каменные полы, покрытые старинными обюссонскими коврами, тяжелая резная мебель, обитая шерстяной и гобеленовой тканью, фарфоровые лампы, красно-золотистые шторы, изящные антикварные вещицы, оставшиеся с тех времен, когда Россиньоли были преуспевающими торговцами. Вплоть до недавнего времени на стенах висели картины, сейчас остались только пустяковые безделушки. Все стоящее спрятала Изабель.

      Вианна прошла к маленькой гостевой спальне. Перед закрытой дверью, слева от ванной, пристроенной в двадцатые годы, она помедлила. Офицер дышал ей прямо в спину.

      Вианна распахнула дверь. Узкая комнатка с большим окном, серо-голубые шторы спускаются до самого пола. На расписном комоде – голубой кувшин и рукомойник. В углу старинный дубовый шкаф с зеркальными дверцами, около двуспальной кровати – ночной столик, а на нем антикварные часы из золоченой бронзы. Повсюду разбросаны вещи Изабель, как будто