Утешительная партия игры в петанк. Анна Гавальда

в ней было, в этой даме, – сострила она, – что, пекла вкусные печенья?

      Он тут же отдернул руку.

      – Нет.

      – У нее была большая грудь? Она брала тебя на колени?

      – Нет.

      – Она…

      – Тесс… – прервал он ее, отводя ее волосы, – тише, кончай. Ничего. Она умерла, и все.

      Лоранс повернулась к нему. Он был нежен, внимателен, ей понравилось, результат оказался ужасен,

      – Ммм… на тебя хорошо действуют похороны, – вздохнула она, натягивая одеяло.

      Эти слова потрясли его, какое-то мгновение он был уверен, что… да нет, ничего. Стиснул зубы и прогнал эту мысль, не успев ее сформулировать. Стоп.

      Она заснула. Он встал с кровати.

***

      Вынимая ноутбук из портфеля, увидел на мобильном, что Клер несколько раз ему звонила. Поморщился.

      Сварил себе кофе и устроился на кухне.

      Несколько ударов по клавишам, пощелкал «мышью» и готово: нашел его координаты. Даже голова пошла кругом.

      Десять цифр.

      Их разделяли какие-то десять цифр, а ведь сколько дней и ночей, сколько усилий он потратил на то, чтобы их разделяла вечность.

      Забавная штука жизнь… Десять цифр, раздастся гудок. Можно заговорить.

      Или положить трубку.

      Как и его сестра, он сам себя обругал. На экране теперь высвечивался маршрут, который мог бы его к нему привести. Километраж, съезды с автомагистралей, стоимость платных участков дорог и название деревни.

      Вроде познабливало, почему бы не сходить за пиджаком? А раз уж набросил его на плечи, то почему бы не достать ежедневник. Выбрал самые ненужные странички, где-нибудь в августе, например, и в общих чертах срисовал маршрут путешествия, которое вряд ли когда состоится.

      Может быть, в августе, почему бы нет? Наверно… Там видно будет.

      Записал его координаты также машинально, будто во сне. Может, черкнет ему как-нибудь вечерком словечко… Или пару?

      Как и он.

      Чтобы убедиться, что нож гильотины наточен… Но хватит ли у него на это духу? Желания? Или слабости? Он надеялся, что нет.

      И захлопнул ежедневник.

      Мобильный снова зазвонил. Он не ответил, встал, ополоснул чашку, вернулся, увидел, что она оставила сообщение, заколебался, вздохнул, решился, прослушал, застонал, выругался, разозлился, проклял ее, выключил свет, взял пиджак и растянулся на диване.

      «Через три месяца ему бы исполнилось девятнадцать лет».

      И хуже всего, что она сказала это совершенно спокойно. Да, спокойно. Вот так, посреди ночи, после гудка.

      Как можно было сказать такое бездушному аппарату?

      Как можно вообще думать об этом?

      Еще и находить в этом утешение?

      Он пришел в бешенство. Да что это за дешевая мелодрама, черт возьми?

      Пора с этим кончать, старушка, пора завязывать, так нельзя.

      Он перезвонил, собираясь отчитать ее.

      Она сняла трубку. Ты ведешь себя нелепо. Я знаю, ответила она.

      – Знаю.

      Сказала так мягко, что всю его твердость как ветром сдуло.

      – Мне